Все случилось неожиданно. То есть сначала мы долго общались и дружились в Интернете, а вот потом все случилось неожиданно, меня позвали в гости. Да так активно, симпатично и приятно-настойчиво, что я не устояла. Дочь, билеты, украинская водка, легкие рюкзачки, обмен валют - и вот мы в другой стране. Совсем чужой. Почти незнакомой. Я не была здесь 23 года. И нас не покидает чувство: как это? Почему? Мы пересекали границу, сонно дискутировали с таможенниками, отчего же так близки и надписи, и слова? Сами то и дело рефлекторно переходим на английский, и нас никто не понимает, потому что вокруг говорят по-русски. Москва.
Телефон в руке звонит - это Ксюша, моя незнакомая, но уже близкая подруга, запарковалась и спешит к нам. Рассматриваю ее с каким-то радостным разочарованием: и слова, и голос, и строгий взгляд, и лебединая шея - все как будто давно знакомое, узнавать не надо. Удивительный опыт - перевод виртуала в реал. В виртуале все играют роли, но, чувствуя себя защищенными маской-ником, порой открывают сердце так, как никогда не стали бы вслух в реальной жизни. Вот и выходит, что, встретившись, мы порой чувствуем себя ближе самых близких родственников.
Раннее утро, город спит. Ксюша везет нас на Воробьевы, на смотровую площадку, где мы и встречаем рассвет почти совсем романтично. Было бы совсем, но, несмотря на раннее время, к нам лезут то осы, то пикаперы. Я естественно, интересуюсь, смотрелись ли они в зеркало - пикаперы, а не осы, ос отогнать оказывается проще. Получив отпор, облезлые мужичонки в мятых костюмах идут искать другую жертву - и находят. Издалека видим все этапы обольщения. Самый живчик сначала смотрит ей в глаза, потом берет за руку, приобнимает... и тут ее почти силком забирают не то сестры, не то подруги. Мы тоже уходим - по смотровой уже бродит с воплями тело, видимо, недогулявшее со Дня десантника, а у нас нет фонтана. Впрочем, мы уже налюбовались и Лужниками, и березками, а я даже успела раз двадцать завопить: "Смотри, матрешки!" Матрешки продаются даже в шесть утра вместе с меховыми ушанками и еще какими-то сусальными предметами а ля рюс.
В такую рань открыт только МакДоналдс - мы пьем там кофе, вполне пристойный для фастфуда и болтаем о летнем отдыхе. Ксюша - знаток Востока, для меня же это терра инкогнита. В свою очередь заманиваем подругу в Европу, кажется, ей бы там понравилось. Улицы пусты, Москва-река неслышно несет свои воды и пахнет хорошо. Свежий воздух в Москве - это для меня нечто новое, я была здесь в плохое время. Радуюсь чистоте и прохладе, обещанная жара решила подождать до нашего отъезда. Улицы моют из шлангов, а мы уже ухитрились сесть в лужу - лавочки тоже вымыты. Сейчас мы поедем смотреть на ВДНХ, я не видела ее ни разу в жизни.
Выставочные павильоны, мал-помалу превратившиеся в магазины, еще закрыты, кафе только готовятся принять посетителей, но выставка не пуста: кроме нас ее осаждает стая корейцев. Фотографируют с энтузиазмом. Фигуры фонтана Дружбы народов производят неприятное впечатление. Несмотря на позолоту, у них угнетенный, забитый, недобрый вид. Я считаю, что это довольно подло - так насильно, с подвохом дружить народы. Пытаемся вспомнить республики СССР, выходит 14. Хоть кол на голове теши - 14. Забыли Туркмению.
На горизонте - Останкинская телебашня, а к ней ходит монорельсовая дорога. Меня больше всего интересует, не падает ли она. Решаем как-нибудь в другой раз покататься. А перед нами - большая огороженная фан-зона. Здесь транслируют олимпийские матчи. У входа - все последние счета, достижения российских спортсменов.
Теперь у нас 2012, следовательно, годовщина Бородинского сражения. В эту честь на ВДНХ высажены нарядные клумбы, да и сама она празднично хорошенькая - нынче она именинница. Рассматриваем фотографии прошлых лет. Вдалеке - устремленная в небо ракета. Восток. Так назывался мой пионерский лагерь. Взрослые занимались космическими технологиями, кое-что перепадало и нам, детям.
Неохотно, кругами уходим с выставки. Я бы зашла в красивую кафешку, но Ксюша предупреждает: не знаешь - не ешь. Увидев официанта, я и сама теряю интерес. Грязный тип с лживыми глазами. Сейчас мы поедем в центр, но тоже кругами: подруга покажет нам Москву. Прежде чем уехать, останавливаемся возле Рабочего с Колхозницей. Они сияют на солнце - недавно отреставрированы. Темные нравились нам больше. Все-таки, Мухина - хороший скульптор. Тема заказная, ну так можно подумать, что нынешние творцы стила ваяют исключительно в угоду творческим порывам...
Площадь Трех вокзалов. Рассказываем дочке, как таксисты возили незадачливых туристов от одного вокзала к другому - по высшему тарифу, разумеется. Наверное, теперь так уже не делают. Смотрим на Тверскую, любуемся дворцом Петра и прилегающими парками. Дворец - ажурный, алый с белыми вставками, никогда бы не подумала, что основателю северного города может такое нравиться. Интересно до невозможности, однако ночные границы и солнце делают свое дело: я непрерывно зеваю. Дочка мечтает погулять по Парку Горького - для нее это просто парк. Однако хотела бы увидеть Нескучный сад и я, говорят, там теперь тоже чистота и порядок. В другой раз, в другой раз.
Покатавшись по кольцу, подбираемся к Красной площади. Перед ней - огромный подземный паркинг, Ксюша узнает у полицейского, нет ли въезда поближе. Ее речь - как чистая вода, юный полисмен пытается соответствовать, но каждую минуту голос его срывается, как у щенка, вздумавшего лаять вслед за взрослой овчаркой. Паркинг кошмарный, перед носом - узкие стены. Поневоле вспоминаются аттракционы, где вагончик мечется по рельсам, натыкаясь на скелеты и страшные картинки.
Красная площадь - яркая, леденцовая, тоже чистехонькая и не слишком людная. А издалека к нам уже спешит еще одна подруга. Мы знакомы давно, но мало, однако я знаю о ней достаточно, чтобы считать иконой вкуса. Как и подобает хорошо воспитанному человеку, она не демонстрирует этого, я просто знаю. Дочь вострит уши: с такого рода достоинством встретишься редко. Поведение Шерони (такое ее прозвище) ярко и весело, она аппетитно хвастается покупками, заодно одаривая и нас, включая даже мою невестку, о которой я упоминала в разговоре раз или два, дает понюхать новый парфюм, в которых Шерон - знаток экстра-класса, но мы знаем, что она недавно перенесла неудачную травму и, помимо необходимости сиять, перед ней стоит немало важных и сложных задач - ничего не заметно. Умный взгляд и улыбка, какой я больше ни у кого не видела: ослепительная, но чуточку исподлобья - на это сочетание женственности и детской радости не откликнуться невозможно. Ресторан для нас выбирала тоже она - и мы с удовольствием наблюдаем веселое оживление персонала при ее появлении.
Еще один час разговоров. И здесь мои воспоминания расходятся с документальными свидетельствами. Помню, что мы много и звонко смеялись - а на фотографиях серьезные, даже взволнованные лица. О чем мы говорим? Женские тайны второго уровня. Ароматы, макияж, маникюр, мода, музыка, дизайн, украшения - все высшей пробы, без обмана. А еще у каждой из нас есть в заначке волшебные истории. Шерон рассказывает, как когда-то покоряла в Карелии диких зверей. Карелия и звери - две родные темы. Сколько же раз мы подвергали себя опасности, бесшабашные собрались.
Чувствую себя абсолютно счастливой. Красивый зал, красивая еда, красивая речь подруг. Иногда я умолкаю, любуюсь ими. Я сейчас в цветнике. Напротив - лето, белые звездочки и колокольчики - Шерон. Рядом - весна и хрупкие темные розы - Ксюша. Сбоку - восковые зимние орхидеи, моя дочь. Интересно, чувствуют ли они то же. Наша речь мутировала под влиянием западных языков и даже для украинского звучит слишком мягко. С удовольствием замечаем, как каждый раз, обращаясь к нам, москвички наши начинают говорить мягче и певучее. Они тактичны, и эта глубокая внутренняя воспитанность доставляет мне особо острое наслаждение. Смотрю - и не верю. Чехов, Брюсов, Тынянов - как выжили вы в нашем всеобщем хаосе, как вернулись в живых и теплых образах?
Нет, я еще не люблю Москву, только удивляюсь ей, только признаю за ней право быть не такой, как я ожидала.
Телефон в руке звонит - это Ксюша, моя незнакомая, но уже близкая подруга, запарковалась и спешит к нам. Рассматриваю ее с каким-то радостным разочарованием: и слова, и голос, и строгий взгляд, и лебединая шея - все как будто давно знакомое, узнавать не надо. Удивительный опыт - перевод виртуала в реал. В виртуале все играют роли, но, чувствуя себя защищенными маской-ником, порой открывают сердце так, как никогда не стали бы вслух в реальной жизни. Вот и выходит, что, встретившись, мы порой чувствуем себя ближе самых близких родственников.
Раннее утро, город спит. Ксюша везет нас на Воробьевы, на смотровую площадку, где мы и встречаем рассвет почти совсем романтично. Было бы совсем, но, несмотря на раннее время, к нам лезут то осы, то пикаперы. Я естественно, интересуюсь, смотрелись ли они в зеркало - пикаперы, а не осы, ос отогнать оказывается проще. Получив отпор, облезлые мужичонки в мятых костюмах идут искать другую жертву - и находят. Издалека видим все этапы обольщения. Самый живчик сначала смотрит ей в глаза, потом берет за руку, приобнимает... и тут ее почти силком забирают не то сестры, не то подруги. Мы тоже уходим - по смотровой уже бродит с воплями тело, видимо, недогулявшее со Дня десантника, а у нас нет фонтана. Впрочем, мы уже налюбовались и Лужниками, и березками, а я даже успела раз двадцать завопить: "Смотри, матрешки!" Матрешки продаются даже в шесть утра вместе с меховыми ушанками и еще какими-то сусальными предметами а ля рюс.
В такую рань открыт только МакДоналдс - мы пьем там кофе, вполне пристойный для фастфуда и болтаем о летнем отдыхе. Ксюша - знаток Востока, для меня же это терра инкогнита. В свою очередь заманиваем подругу в Европу, кажется, ей бы там понравилось. Улицы пусты, Москва-река неслышно несет свои воды и пахнет хорошо. Свежий воздух в Москве - это для меня нечто новое, я была здесь в плохое время. Радуюсь чистоте и прохладе, обещанная жара решила подождать до нашего отъезда. Улицы моют из шлангов, а мы уже ухитрились сесть в лужу - лавочки тоже вымыты. Сейчас мы поедем смотреть на ВДНХ, я не видела ее ни разу в жизни.
Выставочные павильоны, мал-помалу превратившиеся в магазины, еще закрыты, кафе только готовятся принять посетителей, но выставка не пуста: кроме нас ее осаждает стая корейцев. Фотографируют с энтузиазмом. Фигуры фонтана Дружбы народов производят неприятное впечатление. Несмотря на позолоту, у них угнетенный, забитый, недобрый вид. Я считаю, что это довольно подло - так насильно, с подвохом дружить народы. Пытаемся вспомнить республики СССР, выходит 14. Хоть кол на голове теши - 14. Забыли Туркмению.
На горизонте - Останкинская телебашня, а к ней ходит монорельсовая дорога. Меня больше всего интересует, не падает ли она. Решаем как-нибудь в другой раз покататься. А перед нами - большая огороженная фан-зона. Здесь транслируют олимпийские матчи. У входа - все последние счета, достижения российских спортсменов.
Теперь у нас 2012, следовательно, годовщина Бородинского сражения. В эту честь на ВДНХ высажены нарядные клумбы, да и сама она празднично хорошенькая - нынче она именинница. Рассматриваем фотографии прошлых лет. Вдалеке - устремленная в небо ракета. Восток. Так назывался мой пионерский лагерь. Взрослые занимались космическими технологиями, кое-что перепадало и нам, детям.
Неохотно, кругами уходим с выставки. Я бы зашла в красивую кафешку, но Ксюша предупреждает: не знаешь - не ешь. Увидев официанта, я и сама теряю интерес. Грязный тип с лживыми глазами. Сейчас мы поедем в центр, но тоже кругами: подруга покажет нам Москву. Прежде чем уехать, останавливаемся возле Рабочего с Колхозницей. Они сияют на солнце - недавно отреставрированы. Темные нравились нам больше. Все-таки, Мухина - хороший скульптор. Тема заказная, ну так можно подумать, что нынешние творцы стила ваяют исключительно в угоду творческим порывам...
Площадь Трех вокзалов. Рассказываем дочке, как таксисты возили незадачливых туристов от одного вокзала к другому - по высшему тарифу, разумеется. Наверное, теперь так уже не делают. Смотрим на Тверскую, любуемся дворцом Петра и прилегающими парками. Дворец - ажурный, алый с белыми вставками, никогда бы не подумала, что основателю северного города может такое нравиться. Интересно до невозможности, однако ночные границы и солнце делают свое дело: я непрерывно зеваю. Дочка мечтает погулять по Парку Горького - для нее это просто парк. Однако хотела бы увидеть Нескучный сад и я, говорят, там теперь тоже чистота и порядок. В другой раз, в другой раз.
Покатавшись по кольцу, подбираемся к Красной площади. Перед ней - огромный подземный паркинг, Ксюша узнает у полицейского, нет ли въезда поближе. Ее речь - как чистая вода, юный полисмен пытается соответствовать, но каждую минуту голос его срывается, как у щенка, вздумавшего лаять вслед за взрослой овчаркой. Паркинг кошмарный, перед носом - узкие стены. Поневоле вспоминаются аттракционы, где вагончик мечется по рельсам, натыкаясь на скелеты и страшные картинки.
Красная площадь - яркая, леденцовая, тоже чистехонькая и не слишком людная. А издалека к нам уже спешит еще одна подруга. Мы знакомы давно, но мало, однако я знаю о ней достаточно, чтобы считать иконой вкуса. Как и подобает хорошо воспитанному человеку, она не демонстрирует этого, я просто знаю. Дочь вострит уши: с такого рода достоинством встретишься редко. Поведение Шерони (такое ее прозвище) ярко и весело, она аппетитно хвастается покупками, заодно одаривая и нас, включая даже мою невестку, о которой я упоминала в разговоре раз или два, дает понюхать новый парфюм, в которых Шерон - знаток экстра-класса, но мы знаем, что она недавно перенесла неудачную травму и, помимо необходимости сиять, перед ней стоит немало важных и сложных задач - ничего не заметно. Умный взгляд и улыбка, какой я больше ни у кого не видела: ослепительная, но чуточку исподлобья - на это сочетание женственности и детской радости не откликнуться невозможно. Ресторан для нас выбирала тоже она - и мы с удовольствием наблюдаем веселое оживление персонала при ее появлении.
Еще один час разговоров. И здесь мои воспоминания расходятся с документальными свидетельствами. Помню, что мы много и звонко смеялись - а на фотографиях серьезные, даже взволнованные лица. О чем мы говорим? Женские тайны второго уровня. Ароматы, макияж, маникюр, мода, музыка, дизайн, украшения - все высшей пробы, без обмана. А еще у каждой из нас есть в заначке волшебные истории. Шерон рассказывает, как когда-то покоряла в Карелии диких зверей. Карелия и звери - две родные темы. Сколько же раз мы подвергали себя опасности, бесшабашные собрались.
Чувствую себя абсолютно счастливой. Красивый зал, красивая еда, красивая речь подруг. Иногда я умолкаю, любуюсь ими. Я сейчас в цветнике. Напротив - лето, белые звездочки и колокольчики - Шерон. Рядом - весна и хрупкие темные розы - Ксюша. Сбоку - восковые зимние орхидеи, моя дочь. Интересно, чувствуют ли они то же. Наша речь мутировала под влиянием западных языков и даже для украинского звучит слишком мягко. С удовольствием замечаем, как каждый раз, обращаясь к нам, москвички наши начинают говорить мягче и певучее. Они тактичны, и эта глубокая внутренняя воспитанность доставляет мне особо острое наслаждение. Смотрю - и не верю. Чехов, Брюсов, Тынянов - как выжили вы в нашем всеобщем хаосе, как вернулись в живых и теплых образах?
Нет, я еще не люблю Москву, только удивляюсь ей, только признаю за ней право быть не такой, как я ожидала.
Комментариев нет:
Отправить комментарий