На меня вчера наскочил жук. Пожарник, он же мягкотелка. Хорошо, что я его не убила, потому что испугалась, кто такой огромный вцепился мне в ногу. На ступеньках музея Ленина, он же Украинский дом, он же место, куда я пришла первый раз за полтора года, естественно пропущенные на нервной почве. Кстати, там совсем ничего не заметно, и вообще, я не об этом.
Мы там смотрели на модельки, ели мороженое и пили кофе. И я так удачно отбилась от жука-пожарника, что он сел рядом на ступеньках и стал соображать, что теперь делать. И мы стали соображать.
- Затопчут, - сказал сын, и это была правда, к гадалке не ходи.
- Пусть сам о себе заботится, - тихо огрызнулась я, все еще злая на атаку чудовища длиной, как моя щиколотка в ширину.
- Затопчут, - смиренно согласились остальные, включая чудовище.
И мы остались стоять вокруг.
Хватать ядовитого пожарника руками никто не собирался, и, поразмыслив, сын протянул ему крышечку от кофе. Жук с энтузиазмом протопал поближе, взялся передними руками за край крышки, опустил точеную конскую морду и начал пить капуччино из капельки в изгибе пластика. Так мы и стояли кружком на граните, защищая пьющего жука, он же пожарник, он же мягкотелка. А он пил с толком и отдыхом, держась руками за свою импровизированную Большую Чашку, довольно кивая оранжевой головой.
Садиться в крышку он отказался - кто же лезет ногами в посуду! - и сын свернул ему из салфетки удобную мягкую лодочку. Против такого транспорта жук ничего не имел. Обстоятельно уселся лицом к движению и поехал себе по людной улице, через шумную дорогу, к зеленому склону.
- Травка - это то, что надо, - сообщил он и резво сполз со своей Большой Лодки. - Спасибо большое. Это действительно то, что надо.
Мы стояли поодаль и смотрели, как он вежливо прощается с сыном, кивая головой и размахивая огневыми своими усами. Говорят, мягкотелки - полезные садовые насекомые. Но на самом деле, какая разница.
Мы там смотрели на модельки, ели мороженое и пили кофе. И я так удачно отбилась от жука-пожарника, что он сел рядом на ступеньках и стал соображать, что теперь делать. И мы стали соображать.
- Затопчут, - сказал сын, и это была правда, к гадалке не ходи.
- Пусть сам о себе заботится, - тихо огрызнулась я, все еще злая на атаку чудовища длиной, как моя щиколотка в ширину.
- Затопчут, - смиренно согласились остальные, включая чудовище.
И мы остались стоять вокруг.
Хватать ядовитого пожарника руками никто не собирался, и, поразмыслив, сын протянул ему крышечку от кофе. Жук с энтузиазмом протопал поближе, взялся передними руками за край крышки, опустил точеную конскую морду и начал пить капуччино из капельки в изгибе пластика. Так мы и стояли кружком на граните, защищая пьющего жука, он же пожарник, он же мягкотелка. А он пил с толком и отдыхом, держась руками за свою импровизированную Большую Чашку, довольно кивая оранжевой головой.
Садиться в крышку он отказался - кто же лезет ногами в посуду! - и сын свернул ему из салфетки удобную мягкую лодочку. Против такого транспорта жук ничего не имел. Обстоятельно уселся лицом к движению и поехал себе по людной улице, через шумную дорогу, к зеленому склону.
- Травка - это то, что надо, - сообщил он и резво сполз со своей Большой Лодки. - Спасибо большое. Это действительно то, что надо.
Мы стояли поодаль и смотрели, как он вежливо прощается с сыном, кивая головой и размахивая огневыми своими усами. Говорят, мягкотелки - полезные садовые насекомые. Но на самом деле, какая разница.
Комментариев нет:
Отправить комментарий