На улице - никого. С сокрушением констатирую: гор-текс против лондонских дождей бессилен. Промокли кошелек, паспорт, пакетик салфеток и я. Разбухшие от воды, входим на территорию Букингемского дворца. Внутри обычный двор и одновременно другой мир. Изысканная вежливость, от которой мы за неделю отвыкли так, что даже пугаемся. Обыск, почти как в аэропорту: все вещи пропускают через рентгеновскую установку. Сотрудники с острыми язычками смеются над мокрыми и замерзшими нами, отпускают шутки насчет возраста покойной Королевы-матери, я даже теряюсь. А они снова смеются: "Не удивляйтесь, здесь работают одни ненормальные!"
Такая жалость, мы можем увидеть только двух лошадок. У них здесь своя жизнь: работают, выступают, а на отдых их вывозят из Лондона в зеленую зону. Кони сонные, туристов нет, и они наслаждаются покоем. Это кливлендские гнедые, удивительно ровненькие, ни одного бугра под шкурой, морды гладкие до овальности, высокие холка и круп, а спина выглядит чуточку прогнутой. Изящные передние ноги чуть пошире, чем у верховых. Странно думать, что они таскают выставленные здесь же кареты, настоящие лакированные дома на колесах. Один из коней пожилой, ему уже шестнадцать. Хотя при таком уходе это, наверное, середина его жизни. Уложил морду на перильце загона, дремлет. Поняв, что я хочу его сфотографировать, с усилием раскрывает глаза пошире и приподнимает голову так, чтобы попасть в луч света. Сделав снимок, тихонечко благодарю. Ответственный кливлендец засыпает в ту же секунду.
Рассматриваем ряд карет. Для каждого случая - своя, и у каждой свое "стойло". На дверцах - гербы. Ирландский экипаж королева Виктория купила когда-то в Дублине. Теперь его запрягают во время открытия парламента. Новозеландский получен в подарок. Его Высочество, принц Чарльз и тогда еще не принцесса Диана приехали под венец в стеклянной карете. В отдельном павильоне - нечто сияющее подавляющих размеров. Золото, золото. Золотые фигуры дуют в золотые трубы. Золотые рамки на пасторальных картинах, а картины - на дверях и стенках. Золотые точеные ступицы колес. Золотые мифические лакеи на запятках... Страшно подумать, сколько это все весит. Электронный гид говорит: четыре тонны. Это Золотая карета для самых торжественных случаев, например, коронации. Последний раз она выезжала в 2002 году на золотой же юбилей Ее величества. Шестерка крепких виндзорских везла королеву и принца Филиппа в собор Святого Павла на благодарственный молебен. Одна из карет лошадей не требует. Это Роллс, принадлежащий королевской семье. От обычного он отличается только гербом. Хотя, наверное, стекла бронированные.
Рядом с каретами - еще одна комнатка. Здесь дети могут послушать что-нибудь историческое, рассмотреть упряжь, узнать, как куют лошадей, а также раскрасить костюмы кучеров и нарисовать карету своей мечты. Роемся в детских рисунках с таким упоением, что пожилой служитель приходит посмотреть, что мы там делаем. Полюбовавшись экипажами, спрашиваем его: куда же дальше? Он недоволен: мы пренебрегли его указаниями и ходили не по порядку, а как попало. Бурчит. На выход, мол. А как же лошади? Мы расстроены, мы не любим кареты, мы любим лошадей. Пожилой человек всматривается в наши вытянутые лица, глаза его яснеют. Украдкой он проводит нас в частную зону, туда, где настоящие конюхи работают с настоящими лошадьми. Как же хороши эти гнедые светлогубые кливлендцы! Жаль, но снимать здесь нельзя: дворец - чужой дом, а аудиенции нам на сегодня не назначали. Говорим служителю примерно сто пятьдесят "спасибо".
На выходе, конечно, магазин. Но и он не такой, как другие. Здесь нас впервые называют "леди". Я зеваю во весь рот, засыпаю на ходу. Высокий красавец кассир деликатно преобразует смех в приветливую улыбку. Что-то происходит, я вижу, как стандартная вежливость сменяется дружелюбием и теплом. Это все влияние принявшего нас города, теперь мы одно целое с ним. Покупаем девушке нашего самого любимого мужчины крошечную брошку-корону.
Нужно снова спешить, теперь на Трафальгарскую площадь, а у нас сели батарейки. Тянем время, заходим в сувенирку напротив дворца. Здесь все нормально - продавщица, может, она же и хозяйка, не здоровается. Все посвящено предстоящей свадьбе принца Уильяма и Кейт Миддлтон. Эта свадьба заполонила магазины города, ну а тут дело совсем плохо: голубые сердца с портретами, голубые чашки и подушки с ними же - пошлость пошлейшая. Я мобилизовала лицевые нервы, но все равно кривлюсь так, что продавщица готова позвать полицию. Бедная детвора под микроскопом. Я понимаю, что это их работа, но ведь живые же.
Дождь опять усилился, и мы, плюнув на время, заскакиваем в паб "О'Нилз". Эта сеть в Британии наилюбимо-любимейшая, цены здесь недемократичны, но еда и питье отличные. Растерянно помявшись у входа, просто подхожу к бармену и спрашиваю, куда здесь садятся, как делают заказ и все такое прочее. Он очень рад: оказывается, перед ним не сумасшедшие, а две потерявшиеся форестьерки. Дает нам время поомотреться. Я наконец-то снимаю куртку. Однако. Свитер можно выжимать. Бармен все замечает, у него очень внимательный взгляд. И - радость! - на время становится для нас кем-то вроде старшего брата. Опекает нечувствительно, но так тепло, что мы действительно согреваемся. Сам выбирает пиво и угадывает просто идеально. Повар выходит посмотреть, как мы глотаем печеную картошку с мясом. Вообще-то, сейчас время не объедаться, а пить чай. Но наш аппетит его радует. Так или иначе, чудо свершилось. Мы были почти мертвы от усталости, а реаниматор заблудших и замерзших душ из паба О'Нилз вернул нас к жизни.
Такая жалость, мы можем увидеть только двух лошадок. У них здесь своя жизнь: работают, выступают, а на отдых их вывозят из Лондона в зеленую зону. Кони сонные, туристов нет, и они наслаждаются покоем. Это кливлендские гнедые, удивительно ровненькие, ни одного бугра под шкурой, морды гладкие до овальности, высокие холка и круп, а спина выглядит чуточку прогнутой. Изящные передние ноги чуть пошире, чем у верховых. Странно думать, что они таскают выставленные здесь же кареты, настоящие лакированные дома на колесах. Один из коней пожилой, ему уже шестнадцать. Хотя при таком уходе это, наверное, середина его жизни. Уложил морду на перильце загона, дремлет. Поняв, что я хочу его сфотографировать, с усилием раскрывает глаза пошире и приподнимает голову так, чтобы попасть в луч света. Сделав снимок, тихонечко благодарю. Ответственный кливлендец засыпает в ту же секунду.
Рассматриваем ряд карет. Для каждого случая - своя, и у каждой свое "стойло". На дверцах - гербы. Ирландский экипаж королева Виктория купила когда-то в Дублине. Теперь его запрягают во время открытия парламента. Новозеландский получен в подарок. Его Высочество, принц Чарльз и тогда еще не принцесса Диана приехали под венец в стеклянной карете. В отдельном павильоне - нечто сияющее подавляющих размеров. Золото, золото. Золотые фигуры дуют в золотые трубы. Золотые рамки на пасторальных картинах, а картины - на дверях и стенках. Золотые точеные ступицы колес. Золотые мифические лакеи на запятках... Страшно подумать, сколько это все весит. Электронный гид говорит: четыре тонны. Это Золотая карета для самых торжественных случаев, например, коронации. Последний раз она выезжала в 2002 году на золотой же юбилей Ее величества. Шестерка крепких виндзорских везла королеву и принца Филиппа в собор Святого Павла на благодарственный молебен. Одна из карет лошадей не требует. Это Роллс, принадлежащий королевской семье. От обычного он отличается только гербом. Хотя, наверное, стекла бронированные.
Рядом с каретами - еще одна комнатка. Здесь дети могут послушать что-нибудь историческое, рассмотреть упряжь, узнать, как куют лошадей, а также раскрасить костюмы кучеров и нарисовать карету своей мечты. Роемся в детских рисунках с таким упоением, что пожилой служитель приходит посмотреть, что мы там делаем. Полюбовавшись экипажами, спрашиваем его: куда же дальше? Он недоволен: мы пренебрегли его указаниями и ходили не по порядку, а как попало. Бурчит. На выход, мол. А как же лошади? Мы расстроены, мы не любим кареты, мы любим лошадей. Пожилой человек всматривается в наши вытянутые лица, глаза его яснеют. Украдкой он проводит нас в частную зону, туда, где настоящие конюхи работают с настоящими лошадьми. Как же хороши эти гнедые светлогубые кливлендцы! Жаль, но снимать здесь нельзя: дворец - чужой дом, а аудиенции нам на сегодня не назначали. Говорим служителю примерно сто пятьдесят "спасибо".
На выходе, конечно, магазин. Но и он не такой, как другие. Здесь нас впервые называют "леди". Я зеваю во весь рот, засыпаю на ходу. Высокий красавец кассир деликатно преобразует смех в приветливую улыбку. Что-то происходит, я вижу, как стандартная вежливость сменяется дружелюбием и теплом. Это все влияние принявшего нас города, теперь мы одно целое с ним. Покупаем девушке нашего самого любимого мужчины крошечную брошку-корону.
Нужно снова спешить, теперь на Трафальгарскую площадь, а у нас сели батарейки. Тянем время, заходим в сувенирку напротив дворца. Здесь все нормально - продавщица, может, она же и хозяйка, не здоровается. Все посвящено предстоящей свадьбе принца Уильяма и Кейт Миддлтон. Эта свадьба заполонила магазины города, ну а тут дело совсем плохо: голубые сердца с портретами, голубые чашки и подушки с ними же - пошлость пошлейшая. Я мобилизовала лицевые нервы, но все равно кривлюсь так, что продавщица готова позвать полицию. Бедная детвора под микроскопом. Я понимаю, что это их работа, но ведь живые же.
Дождь опять усилился, и мы, плюнув на время, заскакиваем в паб "О'Нилз". Эта сеть в Британии наилюбимо-любимейшая, цены здесь недемократичны, но еда и питье отличные. Растерянно помявшись у входа, просто подхожу к бармену и спрашиваю, куда здесь садятся, как делают заказ и все такое прочее. Он очень рад: оказывается, перед ним не сумасшедшие, а две потерявшиеся форестьерки. Дает нам время поомотреться. Я наконец-то снимаю куртку. Однако. Свитер можно выжимать. Бармен все замечает, у него очень внимательный взгляд. И - радость! - на время становится для нас кем-то вроде старшего брата. Опекает нечувствительно, но так тепло, что мы действительно согреваемся. Сам выбирает пиво и угадывает просто идеально. Повар выходит посмотреть, как мы глотаем печеную картошку с мясом. Вообще-то, сейчас время не объедаться, а пить чай. Но наш аппетит его радует. Так или иначе, чудо свершилось. Мы были почти мертвы от усталости, а реаниматор заблудших и замерзших душ из паба О'Нилз вернул нас к жизни.
Комментариев нет:
Отправить комментарий