А вчера меня подключили к поискам донора для девочки. С острым лейкозом девочка. Я знаю, что это означает. Это когда здоровый и веселый ребенок превращается в раздутый от гормонов лысый шарик с запавшими глазами. И с маской на лице, потому что прежде чем убить болезнь, нужно убить иммунитет - а как же иначе, ведь организм борется при помощи лейкоцитов, а теперь они сами стали врагами.

Вот я уже знаю, на этом месте мягкосердечные дамочки всегда говорят: нет-нет-нет, не продолжай, это ужасно, я не хочу об этом слышать, я буду плакать! Ну, а у меня нервы покрепче, и я могу говорить, и говорю-говорю-говорю. О том, как этих детей тошнит. И о том, что они противятся лечению, которое для них - мука смертная. И о том, как слабы их нервы, и что все это пройдет, и не надо сейчас из-за этого плакать, вот выздоровеет ребенок - поплачем вместе. О многом приходится говорить с умирающими от ужаса и вины мамами таких деток. И о том, что они ни в чем не виноваты - тысячу раз. И нужно много смеяться, потому что давно уже понятно: смех - сильнейшее оружие. Иногда мне кажется, что именно он отгоняет смертную тень.
А бывает - чаще, чем хотелось бы - приходится слышать: такой ребенок все равно умрет, с ним что-то не так, стоит ли стараться и трепать нервы попусту. К счастью, это не мамы говорят, и, к счастью, это неправда: статистика исцелений на нашей стороне. И волосы потом отрастут, густые, лучше прежних. И учатся детки хорошо, а многие из тех, кого я знаю, вообще уже повзрослели. Но сначала надо их вылечить, а значит, нужно не реветь, а искать доноров. И люди откликаются - много в мире хороших людей. В этот раз отозвалось меньше, чем хотелось бы.
Занимаясь поисками, мотивируя и сея позитив, я начинаю задыхаться. Значит, нервы все-таки есть. Но и это пройдет - должен же кто-то, если остальные еще слабее. Моя приятельница в Канаде - депутат чего-то от чего-то. Говорит, у нее то же самое: постоянно ищет доноров. Везде одно: не помогут милосердные люди - не поможет никто и ничто, в том числе и правовое обеспеченное государство.
Но сколько их! Этот поток не останавливается никогда. В какой-то момент вспоминается эпизод из Jesus Christ Superstar - как его обступают больные,  их слишком много, они практически погребают его под собой, а он из-под груды жаждущих помощи тел восклицает: "Сколько вас!" Я не Бог, я всего лишь живая женщина, из плоти и крови. Из симпатичной, но никуда не годной плоти, между прочим. И это хорошо, потому что я знаю, что такое страдание, и у меня хватает мужества на многое. И это плохо, потому что иногда приходит мысль: ты так стараешься, сегодня доноры, вчера была женщина в коме, и надо было что-то делать, чтобы ее двое детей не остались сиротами, потому что врачи сказали "не очнется", а на днях было горе у близкой подруги, как не поддержать, так вот, ты так стараешься, но кто поможет тебе, когда тебе так нужна помощь! Гадкая мысль, надо ее гнать, а она сама лезет в уши, ползет, как керосин по стенкам посуды. И почти всегда находится доброхот, который, высокомерно оттопырив губу, посоветует решать свои проблемы, мол, если бы каждый брал на себя ответственность за свою жизнь, всем было бы легче. Я никогда не объясняю, что умирающий ребенок или две потенциальных сироты - это тоже моя проблема. Во всяком случае с того момента, как они оказались на моем пути.
Я просто знаю: срывы не вечны, и дела свои я не запускаю, и мысли поганые уйдут, а зато на свете будет жить еще один человек, которого могло бы не быть, если бы мы, подвернувшиеся ему в беде, не подорвали зады. И то, что нас много... И женщина, между прочим, вышла из комы, надо узнать, как она там...
Это знание оказывается единственным спасательным кругом в те моменты, когда жизнь теряет смысл. Иногда я получаю письма: нашего ребенка не было бы, если бы не ты. Я радуюсь до слез и горжусь беспредельно, но никогда их не перечитываю. Не знаю, почему.
Иногда я вижу перед собой всех этих людей, за которых мы боролись и победили, их поднятые лица в моем воображении похожи на освещенную взлетную полосу...