Уроки Алегрии

Если ты поднял иголку с пути, будет тебе целый день везти.
(Старинная американская примета)

Порой находишь там, где не ждешь. И, возможно, не то, на что рассчитываешь. Удалось удержать - твое счастье. Иногда я думаю, что одна из самых трудных для удерживания вещей - урок.

Alegria

Лица друзей двадцать лет назад. Как это возможно?

Ты видишь их угловатые плечи, их роли.

Ты видишь себя, молодую, и сведший вас год.

Год горя, но этого ты еще не понимала.

Ты слышишь свой смех, музыку, сыгранную для тебя.

Не может быть, чтобы прошло двадцать лет.

Кое-кто из них старше тебя на столько же.

Не может быть, чтобы это он подал тебе знак.

Летучая птица слепнет в лучах и падает.

Ударившаяся о воздух, лежит без движения.

Руки раскинуты, пустые глаза смотрят в небо.

Птицам не должно лежать, шталмейстер срывается с места.

Что наша боль по сравнению с небом? И птицы взлетают.

Летят вместе с музыкой, выше, отчаянней смерти.

Твоя молодая душа парит вместе с ними.

Твоих друзей играют те, кто на двадцать лет их моложе.

А кто и на сорок.

Неважно, что больше ты здесь их не встретишь.

Афонские списки в Киеве

Что за неожиданность подстерегла меня сегодня.
На Ярославовом валу, 1, прямо возле Золотых Ворот обнаружилась маленькая двухкомнатная галерея со списками, на минуточку, чудотворных афонских икон. Притом списки творились афонской братией по всем правилам. Это, вообще говоря, само по себе чудо. Оригиналы не покидают пределов Афона, а очередь на выполненные в византийской манере с полной детализацией копии расписана на годы вперед.

Двадцать сантиметров

Сидела я как-то в пристойно набравшейся пристойной компании. Разговор достиг той степени эмпатии, когда подогретые вином собеседники слышат исключительно себя, но это ничему не мешает, ибо каждый уже оказался в самом понимающем из всех возможных обществ.
И тут зазвонил телефон. По важному вопросу. Вопрос требовал срочного решения, но выпал из моей компетенции. Пришлось воспользоваться помощью зала.
- А двадцать сантиметров - это сколько?