На изломе сентября

Постой, лето, не уходи! Небо синее, горожане в авральном порядке выскочили на природу и там притихли. В зеленой зоне сидят скромные компании, по шоссе скользят застенчивые машины с вежливыми шоферами.
В лесу тишина, только дятлы да ветер в соснах. С грохотом прискакал толстенный кузнечик, уселся на цветочный принт и тоже замер.

На тоненькой, как хворостинка, яблоне - крупные яблоки. Сладкие, как мед, но уже со вкусом леса. Откуда она здесь? Рядом - обычная мелкая дичка, а эта чуть не погибла под весом собственных плодов. Прямо под ее ветвями - гнилой накат землянки. Кто здесь жил и когда? Кто посадил эти яблони, маленькую вишню и куст шиповника на полянке? Последние годы их плодов никто не собирал. Землянка выглядит наследием войны, но деревья слишком молоды.
Все время, пока жарилось мясо, в кустах за спиной кто-то трещал, а в поисках палочек я чуть не разобрала на костер чью-то нору. Может, это ее хозяин возился в кустах?.. В это время года нужно бояться только кабана и медведя. Следов копытец я не видела, грибы и яблоки целы, а мишки должны бы ходить дальше от села. Судя по грохоту за спиной, на запах пришел еще один шумливец - подслеповатый барсук. Шашлыка ему не оставили, но, вспомнив Паустовского, я бросила поближе к кустам кусочки печеной картошки.
Сосны в этом году растолстели, летние дожди им на радость. Улыбаются друг другу сквозь розовую чешую. Мухоморы прорастают даже из пыли обочин. Чем они там живут, не пойму. Сыроежки тычутся сквозь хвою, блестят разноцветными пятачками. Одна выросла у корней папоротника: ничтожное дерево, зато свое.
Дорога домой абсолютно, всеобъемлюще пуста, словно человеческий мир прекратил свое существование и земля опять одинока и счастлива. Тяжелое тело ястреба проносится над головой и ссутуливается перед тем, как зайти на посадку...