Джехан и лошади

Джехан никогда не видела лошадей. Нет, в телевизоре, конечно, и в Интернете - а как же, но живой - ни одной, никогда.
Или нет, не так. Однажды моя подруга решила зайти на выставку. Это была не просто выставка, это была выставка работ беженцев. Художники тоже иногда бегут откуда-то и куда-то. И вот там, на этой выставке подруга увидела лошадь. Удивительную, зовущую, волшебную лошадь. Мне трудно ее описать - видела-то ее не я, а подруга. Решение о покупке созрело на несколько минут позже, чем она была сделана - подруга очень любит лошадей. А приобретя драгоценное животное, она решила узнать поближе автора. Автором оказалась Джехан.

Джехан - коротышка с огромными глазами. Как она ухитрилась треснуться о потолок машины, не пойму. Но она ухитрилась, потому что Джехан, похоже, способна совершать неожиданные поступки. Например, писать лошадей, которых не видела никогда в жизни. Или отправиться с полузнакомой компанией за тридевять земель, чтобы посмотреть на живых коней, лучше на воле, а лучше покормить. Вам уже понятно, как она оказалась в машине?
Этим утром моя подруга собрала нас всех, чтобы ехать в Тетерев за лошадками. Там оказалась ее любимая конюшня - хорошо, что не на Северном Полюсе, потому что подруга моя тоже склонна к неожиданностям, а мы бы ее поддержали. Естественно, на улице был дождь, иногда перемежавшийся ливнем. Но нас это не касалось, нас вела миссия - показать художнице лошадь, а то уедет на свою новую родину в Техас, а откуда там лошади, право слово! Не знаю, как подруге, а мне больше всего хотелось посмотреть на человека, который впервые увидел коня - я бы тоже такое увидела впервые.
По дороге Джехан рассказывала о жизни беженки - спокойно и мило. Кажется, она не из тех, кто впадает в отчаяние. Грустным ее голос стал всего раз, когда она вспомнила о бабушке, которая все просит приехать повидаться, а как тут повидаешься - беженка. Назад нельзя. И даже с грин-картой будет нельзя, потому что бежала с Кубы, а там американцы - персоны нон грата. И как объяснить все это бабушке, которая боится умереть, так и не повидав внучку? Невозможно. Мы молчали о невозможном, а потом болтали об украинской кухне, о европейской кухне - с Кубы по Европам не наездишься, о кубинской кухне, немного о живописи, а вокруг пели мокрые сосны, пели и выдыхали неповторимый аромат детских корабликов.
И вот, наконец, поле, а на поле - они. С жеребенком. Джехан тихо сказала: "Лошади?" - и замерла. И больше, по сути, мы ее не слышали. Молча вышла она из машины, и в это время наверху выключили дождь и включили солнце. Озаренная небесным сиянием, молча исчезла в дверях конюшни. Нет, не совсем молча - успела поговорить с инструктором по-французски. Мы кротко удивились: инструктор знает французский, Джехан знает французский - какое совпадение! Я нашла ее на конюшне, прилепленной к чудовищу по имени Буян. Джехан кормила зверя яблочком, гладила по морде и была похожа на пятилетнего ребенка. Гнедая гора мышц жевала яблочко и снисходительно позволяла трепетать перед собой.
Формальности улажены - и вот Джехан в седле. Со спокойным лицом выполняет упражнения: встает в стременах, переходит на рысь, а я смотрю и не верю - кто здесь видит лошадь впервые в жизни? Эти двое рождены друг для друга. Волшебство продолжается в лесу, среди цветов и трав. Джехан уверяет, что чувствовала себя, как мешок картошки. Я не очень хорошо ее вижу, подо мной тот самый Буян, а он не без норова. Но вот она, моя новая знакомая, летит по лесной тропинке, мерно приподнимаясь в седле, которое она, между прочим, тоже видит впервые в жизни. Инструктору приходится покрикивать на нас, чтобы занимались собой, а не только глазели. Небо залито солнцем, и сосны поют.
По возвращении на конюшню Джехан снова исчезает, ей нужно сделать снимки лошадей. Потом она их будет писать - впервые почти с натуры. Она своя среди этих людей, среди этих животных. Лезет им прямо под копыта. Но рука, державшая кран закрытым, устала - и с неба обрушивается все, скопившееся за полтора часа. В машине я ем припасенный Джехан банан, а она никак не успокоится: "Такие огромные! Я думала они вдвое меньше, а они... Такие! Огромные!" И еще говорит: "Людям нужно бы бросить все эти машины и ездить природным способом, верхом!" Кто бы спорил.
Упиваемся впечатлениями человека, впервые севшего на лошадь, требуем еще и еще. Но настоящий восторг охватит Джехан вечером, когда она останется одна - так бывает. Садишься впервые на лошадь и думаешь: "Что я здесь делаю?" Затем наступает усталость, а с ней удивление: и это все? Уши перед лицом и боль в ногах - неужели я здесь ради этого? И только потом приходит эта радость. Эта власть. Эта гармония.
На обратном пути ливень пытается смыть нас с шоссе. Чуточку страшно, но подруга ведет машину ровно, как корабль. Я люблю с ней ездить. Чирикаем, высматриваем, где бы можно было остановиться. Слушаем рассказ Джехан о лошади. Знаем: главное останется невысказанным.
Город, ливень утих, и Джехан, надев на плечи рюкзачок, отправляется домой к своему мужу. В свою жизнь, которая теперь пойдет немного иначе - ведь все чудеса сегодня легли сложившимся пасьянсом только ради того, чтобы она увидела лошадь.