Солнце все садится, а мы из последних сил гуляем среди дивной красоты. Просторные лужайки напоминают милый сердцу Гайд-парк. На извилистых аллеях тоже полно велосипедистов, а пешеходы почему-то - сплошь ортодоксы. Большие семьи, волосы взрослых покрыты, девочки аккуратно заплетены, кипы, пейсы, черные костюмы, длинные юбки, белые колготки - благопристойность за пределами всякого разумения. Открыты только кисти рук и лица. На нас эти компании смотрят без особого дружелюбия, мрачновато смотрят, прямо скажем.
Говорят, они могут и обидеть, совсем недавно был шумный процесс: в одном из ортодоксальных городов оплевали и затравили американскую девочку, вышедшую на улицу в неподобающей одежде. Нас, впрочем, презирают очень сдержанно, понаехали, мол. Который раз радуемся своей привычке надевать в незнакомые места более-менее закрытую одежду. Семьи выглядят довольными, дети - проказливыми, хотя для меня загадка, как они ухитряются резвиться во всей этой нарядной одежде.
Одна из дорожек ведет к сооружению, напоминающему полигон для тренировок космонавтов. Подойдя ближе, опознаем огромную крытую детскую площадку. Вместо пола - упругое покрытие, качели, карусели всякие лазалки выполнены в хай-теке откуда-то из третьего тысячелетия. Дети чувствуют себя более чем уверенно, мы осторожно крутим самые непонятные приспособления, а за нами исподлобья наблюдают бабушки, чего, мол, пришли, раз без детей? Ах, бабусечки, не будь вас здесь, мы бы опробовали половину этих качелей. Мне особенно приглянулись сетки, подвешенные на цепях наподобие вазонов. Ложись на спину - и качайся, глядя в небо. А вся в целом роскошь свидетельствует о том, что мы забрели в новый город. Это Холон, который еще называют детской столицей Израиля. Будь этот день и наши силы бесконечными - мы пошли бы чуть дальше, чтобы увидеть большой аквапарк и посетить Детский музей. Там можно везде лезть и все трогать руками - кто сказал, что это интересно одним только детям?
Но умным и красивым не разорваться. Гуляем мимо водопада, над которым, естественно, фотографируется свадьба. Падая, струи воды издают удивительные хрустальные звуки, за ними - фиолетовая подсветка. Гладим стволы оливковых деревьев, пытаемся избавиться от навязчивых фрейдистских ассоциаций, притаившихся в стриженых кустарниках. Толстый ровный цилиндр, сверху - пирамидальное утолщение. Ассоциации побеждают, и мы с хохотом усаживаемся на одну из многочисленных скамеек. На соседней - маленький пикник, ортодоксальная семья что-то празднует, коллектив возглавлен раввином. На коленях у него альбом с детскими фотографиями, дамы сыплют жаркими пояснениями, а ребе выглядит, как любой мужчина, принужденный разглядывать картинки с младенцами. Родственник? Пастырь? Зеленые попугаи с воплями несутся на ночлег.
Начинается. Все аллеи этого парка ведут к автостоянкам. Да, где-то вдалеке шоссе, но как к нему попасть? Кругом заросшие пустоши, и нам страшновато. Возвращаемся в парк спросить дорогу и неожиданно для себя заходим в летний ресторан. Чудесно, цены здесь много ниже, чем в Тель-Авиве, а еда и кофе - вкуснее. Но, кажется, придя сюда мы нарушили какой-то этический принцип: одиноких женщин практически нет, а на лицах сидящих рядом мужчин выражается недвусмысленная оценка нашей самостоятельности. Впрочем, они по-своему деликатны. На то время, пока мы едим, вся огромная, дымящая, как паровозы, компания перестает курить. Печенье - просто чудо, вот что нам было необходимо.
А снаружи уже совершенная ночь. Струи фонтанов в озерах танцуют и светятся синими фейерверками. Подпеваем любимым мелодиям, уснувшие прямо под ногами утки удивлены. Где-то есть лайнер до Тель-Авива, но как его найти? Улицы пусты. Редкие пешеходы не говорят по-русски, да и по-английски получается не очень. И тут судьба посылает нам счастье в виде таких же, как мы, мамы и дочки, выведших на прогулку молодого заполошного стаффорширда. После недолгого совещания они решают не бросать нас в бедственном положении, и дочка с собакой ведут нас через весь Рамат-Ган на остановку. Девушка спрашивает, откуда мы. "Украина?.. Как мило..." Ну вот, теперь она нас боится. О, этот вечный стыд ни в чем не повинных жителей Третьего мира!
Пес натыкается на девочку с велосипедом, чуть не сбивает ее с ног, падает на огромный лист пенопласта - грохот, визг когтей, вопль из глубины собачьей души, недоуничтоженный пенопласт летит во все стороны, а наша провожатая наскоро отчитывает оцепеневшую от ужаса девочку. Вот так под раздачу попадают даже самые невиновные.
Ох, вот она, остановка. Хозяйка четвероногого счастья читает расписание: автобус будет с минуты на минуту. Прощается. Уходит. Возвращается. Объясняет, что делать, если автобус не придет. Учит, что спросить у водителя. Кажется, ей страшновато оставлять нас одних, но она действительно спешит. Сто раз благодарим, почти выпихиваем с остановки. А вот и подвижный островок света - наш лайнер. Водитель тоже ничего не понимает ни по-русски, ни по-английски. Зато он знает, что едет по улице Алленби, это в нескольких кварталах от нас. Усевшись на мягкие сиденья, осознаем, что, все-таки, боялись одни в чужом опустевшем городе. Желаем счастья всем, кто помогал нам в этот вечер. Смеемся над песиком. Дремлем. Автобус въехал в Тель-Авив и сейчас пересекает какие-то марокканские кварталы. Мы здесь не были и не пойдем: это настоящие трущобы. Дома, впрочем, вполне пристойные.
Алленби залита светом, ведь это центр города. Еще одна удача - автобус останавливается прямо возле улицы Короля Георга, которая и выведет нас домой. Здесь везде хороший шопинг. Заходим в продвинутый молодежный магазин, выбираем дочке кофточку. Черная продавщица спрашивает: гости? Олимс? Олимс - это я знаю, это новопоселенцы. Нет, мы гости.
- Но евреи?
- Нет, греки мы.
- Греки, но ведь евреи?
- Нет, - вздыхаю, - просто украинские греки.
В глазах девушки - смесь сострадания и недоверия. Разве в мире бывают не евреи? А кофточка - просто прелесть, такие есть у всех модниц Дизенгофа. В продуктовом магазине кассирша с усталым лицом на русском языке жалуется товарке на семью. Речь выдает гуманитарное образование. Увидев нас, обе переходят на иврит. Лица моментально простеют: обычные тетки, интеллект - как у кассового аппарата. Никто не любит слишком умных. Но мы-то не хозяин, мы свои, и на секунду женщины снова становятся собой. И за эту секунду мы успеваем рассказать друг другу очень многое. Душевное тепло - вот все, что у нас есть, не так ли?
Говорят, они могут и обидеть, совсем недавно был шумный процесс: в одном из ортодоксальных городов оплевали и затравили американскую девочку, вышедшую на улицу в неподобающей одежде. Нас, впрочем, презирают очень сдержанно, понаехали, мол. Который раз радуемся своей привычке надевать в незнакомые места более-менее закрытую одежду. Семьи выглядят довольными, дети - проказливыми, хотя для меня загадка, как они ухитряются резвиться во всей этой нарядной одежде.
Одна из дорожек ведет к сооружению, напоминающему полигон для тренировок космонавтов. Подойдя ближе, опознаем огромную крытую детскую площадку. Вместо пола - упругое покрытие, качели, карусели всякие лазалки выполнены в хай-теке откуда-то из третьего тысячелетия. Дети чувствуют себя более чем уверенно, мы осторожно крутим самые непонятные приспособления, а за нами исподлобья наблюдают бабушки, чего, мол, пришли, раз без детей? Ах, бабусечки, не будь вас здесь, мы бы опробовали половину этих качелей. Мне особенно приглянулись сетки, подвешенные на цепях наподобие вазонов. Ложись на спину - и качайся, глядя в небо. А вся в целом роскошь свидетельствует о том, что мы забрели в новый город. Это Холон, который еще называют детской столицей Израиля. Будь этот день и наши силы бесконечными - мы пошли бы чуть дальше, чтобы увидеть большой аквапарк и посетить Детский музей. Там можно везде лезть и все трогать руками - кто сказал, что это интересно одним только детям?
Но умным и красивым не разорваться. Гуляем мимо водопада, над которым, естественно, фотографируется свадьба. Падая, струи воды издают удивительные хрустальные звуки, за ними - фиолетовая подсветка. Гладим стволы оливковых деревьев, пытаемся избавиться от навязчивых фрейдистских ассоциаций, притаившихся в стриженых кустарниках. Толстый ровный цилиндр, сверху - пирамидальное утолщение. Ассоциации побеждают, и мы с хохотом усаживаемся на одну из многочисленных скамеек. На соседней - маленький пикник, ортодоксальная семья что-то празднует, коллектив возглавлен раввином. На коленях у него альбом с детскими фотографиями, дамы сыплют жаркими пояснениями, а ребе выглядит, как любой мужчина, принужденный разглядывать картинки с младенцами. Родственник? Пастырь? Зеленые попугаи с воплями несутся на ночлег.
Начинается. Все аллеи этого парка ведут к автостоянкам. Да, где-то вдалеке шоссе, но как к нему попасть? Кругом заросшие пустоши, и нам страшновато. Возвращаемся в парк спросить дорогу и неожиданно для себя заходим в летний ресторан. Чудесно, цены здесь много ниже, чем в Тель-Авиве, а еда и кофе - вкуснее. Но, кажется, придя сюда мы нарушили какой-то этический принцип: одиноких женщин практически нет, а на лицах сидящих рядом мужчин выражается недвусмысленная оценка нашей самостоятельности. Впрочем, они по-своему деликатны. На то время, пока мы едим, вся огромная, дымящая, как паровозы, компания перестает курить. Печенье - просто чудо, вот что нам было необходимо.
А снаружи уже совершенная ночь. Струи фонтанов в озерах танцуют и светятся синими фейерверками. Подпеваем любимым мелодиям, уснувшие прямо под ногами утки удивлены. Где-то есть лайнер до Тель-Авива, но как его найти? Улицы пусты. Редкие пешеходы не говорят по-русски, да и по-английски получается не очень. И тут судьба посылает нам счастье в виде таких же, как мы, мамы и дочки, выведших на прогулку молодого заполошного стаффорширда. После недолгого совещания они решают не бросать нас в бедственном положении, и дочка с собакой ведут нас через весь Рамат-Ган на остановку. Девушка спрашивает, откуда мы. "Украина?.. Как мило..." Ну вот, теперь она нас боится. О, этот вечный стыд ни в чем не повинных жителей Третьего мира!
Пес натыкается на девочку с велосипедом, чуть не сбивает ее с ног, падает на огромный лист пенопласта - грохот, визг когтей, вопль из глубины собачьей души, недоуничтоженный пенопласт летит во все стороны, а наша провожатая наскоро отчитывает оцепеневшую от ужаса девочку. Вот так под раздачу попадают даже самые невиновные.
Ох, вот она, остановка. Хозяйка четвероногого счастья читает расписание: автобус будет с минуты на минуту. Прощается. Уходит. Возвращается. Объясняет, что делать, если автобус не придет. Учит, что спросить у водителя. Кажется, ей страшновато оставлять нас одних, но она действительно спешит. Сто раз благодарим, почти выпихиваем с остановки. А вот и подвижный островок света - наш лайнер. Водитель тоже ничего не понимает ни по-русски, ни по-английски. Зато он знает, что едет по улице Алленби, это в нескольких кварталах от нас. Усевшись на мягкие сиденья, осознаем, что, все-таки, боялись одни в чужом опустевшем городе. Желаем счастья всем, кто помогал нам в этот вечер. Смеемся над песиком. Дремлем. Автобус въехал в Тель-Авив и сейчас пересекает какие-то марокканские кварталы. Мы здесь не были и не пойдем: это настоящие трущобы. Дома, впрочем, вполне пристойные.
Алленби залита светом, ведь это центр города. Еще одна удача - автобус останавливается прямо возле улицы Короля Георга, которая и выведет нас домой. Здесь везде хороший шопинг. Заходим в продвинутый молодежный магазин, выбираем дочке кофточку. Черная продавщица спрашивает: гости? Олимс? Олимс - это я знаю, это новопоселенцы. Нет, мы гости.
- Но евреи?
- Нет, греки мы.
- Греки, но ведь евреи?
- Нет, - вздыхаю, - просто украинские греки.
В глазах девушки - смесь сострадания и недоверия. Разве в мире бывают не евреи? А кофточка - просто прелесть, такие есть у всех модниц Дизенгофа. В продуктовом магазине кассирша с усталым лицом на русском языке жалуется товарке на семью. Речь выдает гуманитарное образование. Увидев нас, обе переходят на иврит. Лица моментально простеют: обычные тетки, интеллект - как у кассового аппарата. Никто не любит слишком умных. Но мы-то не хозяин, мы свои, и на секунду женщины снова становятся собой. И за эту секунду мы успеваем рассказать друг другу очень многое. Душевное тепло - вот все, что у нас есть, не так ли?
Комментариев нет:
Отправить комментарий