Никаких провожающих у нас, конечно, нет. Рано утром, потерпев сокрушительное фиаско при вызове такси (машина не нашлась, нет, нашлась, нет, сломалась и не может приехать), мы испросили помощи на ресепшене и, как обычно, ее не получили. Пришлось искать кеб на улице.
Шоферы поделили нас довольно быстро, и вот мы в лондонском такси - должно же и нам перепасть что-то от Jet Set! - последний раз объезжаем любимые места. Диванчики в салоне расположены друг напротив друга, причем передние откидываются, так что простор - почти как в лимузине.
Водителя отгораживает прозрачная перегородка с окошком. Говорят, стать кебменом очень непросто: нужно быть не только отличным драйвером, но и благонадежным гражданином. Наш шофер прекрасно ведет машину, но в остальном похож на всех таксистов: по приезде считает сдачу настолько медленно, чтобы нам ни в коем случае не захотелось ее забрать. Мы, впрочем, знаем, что ее нужно оставить: плата за проезд здесь относительно невысока, следовательно, наши чаевые и есть ежедневный заработок водителя.
Лутон погружен в туман, но это не страшно: здесь есть специальные приборы слежения и самолеты летают даже тогда, когда другие аэропорты приостанавливают работу. Носимся по неуютному залу в поисках упаковщика. Рядом - регистрация на Амстердам, люди сдают даже раскрытые сумки. Наши же рюкзаки, если их не спеленать, доберутся до Киева пустыми. На горизонте - всего одна семья с упакованной сумкой, кидаемся к ним: где вы ее обмотали? Они смеются: дома, на кухне! Наматываем творческую идею на ус, ищем дальше.
Наконец единственный упаковочный стол - сотрудник ушел в недосягаемую даль. Пристаем к администратору. Можно его найти? - Нет. - Есть в аэропорту другие столы? - Нет. - Что же делать? - Ничего. Безнадежно. К счастью, этот сухарь оказывается таким только с виду: спустя некоторое время он сам зовет нас через весь холл: пришел упаковщик.
Веселый толстяк в небесно-голубом комбинезоне, похоже, живет где-то в Леголенде. Работать ему не хочется, а хочется поболтать по телефону. Он и болтает, одновременно перекладывая с озабоченным видом ножницы то на верхнюю полку, то снова на нижнюю - занят, однако. Наконец, наговорился, не спеша обмотал вещи пленкой. Теперь у него нет сдачи. Бессмысленный взгляд в никуда. Вспоминаем, что мы, как-никак, блондинки, трепетно спрашиваем: что же нам делать? И тут случается чудо: в глазах толстяка загорается мысль. Коротко и внятно он говорит, где можно разменять деньги. В этом все англичане: они бы и рады помочь, но от инструкции - ни на шаг, мыслительный процесс отсутствует. А вот если удастся воззвать к их разуму и выдрать из служебных рамок, - и помогут, и подскажут, и позаботятся. Просто это не приходит им в голову.
Регистрация. Наблюдаем, как солидный мужчина пытается доказать, что его чемодан - вполне ручная кладь, протискивает его коленом в специальную рамку. Чемодан пластиковый, не поддается. Вспотевшего от усилий бедолагу жалеют и пропускают с чемоданом. По радио передают сообщения, большая часть из которых заканчивается угрозами не пропустить на рейс, изъять кладь, оштрафовать... Расстрелять, впрочем, пока не обещают.
Обстановка нервная. Похоже, после недавних взрывов в консульствах и Домодедове настороженность приобрела оттенок истерии. Всех зарегистрированных выстраивают в затылок и расстре... прогоняют через рентген. Владельцев отдельно, вещи - отдельно. Все жидкости, кремы, мази, даже тушь для ресниц должны быть помещены в специальный прозрачный пакетик, не больше семи штук на человека. Обувь тоже нужно снять. Скорее, скорее. Куртки отдельно, сумки отдельно, лаптопы в другой контейнер, обувь на стол, ремни снять! Мелькает мысль: повеситься не дадут. Рядом пограничник обшаривает кого-то так, словно решил размолоть его в пыль. Еще рядом - ширмы для совсем уж личного обыска. Скорее, босиком по холодному полу, ловить в толпе грохочущие контейнеры с вещами. Беру сапоги в руки и гордо иду на какие-то служебные кресла обуваться. Сидящие в будочке рядом менеджеры мелкого звена, увидев нарушение инструкции, в панике роняют ручки. В следующий раз буду улетать из Англии в тапочках.
Еще один кордон - полицейский. Сколько мы вывозим денег из страны? Нет, мы ездили не на заработки. Дочка с таким отчаянием хлопает себя по карманам, что полицейские покатываются со смеху.
Довольно пустой и дорогой дьютик, здесь работает много русских, некоторые очень приятные. Соотечественники в зале ожидания держатся гордо, изображают из себя англичан. Быстрая посадка в страшной давке, наконец, взлетаем. Команда снова польская, но на этот раз - предел дисциплинированности. Почти весь самолет занимают старшеклассники. Стюардесса, ненамного взрослее их, гневно отчитывает девочку, запершуюся в туалете с мальчиком. В салоне страшный шум. Нам, несмотря на толпу, удалось отхватить целый ряд кресел, по очереди спим поперек сидений, как в автобусе. Дорога на восток пожирает часовые пояса, в Киев прилетаем поздно вечером. После Лондона он кажется сверху темным и каким-то мохнатым. В Борисполе один из подростков ехидно замечает: "Надо же, когда вылетали из Англии, все говорили по-английски, а сейчас - все на русском".
Я скучаю по тебе, Лондон!
Шоферы поделили нас довольно быстро, и вот мы в лондонском такси - должно же и нам перепасть что-то от Jet Set! - последний раз объезжаем любимые места. Диванчики в салоне расположены друг напротив друга, причем передние откидываются, так что простор - почти как в лимузине.
Водителя отгораживает прозрачная перегородка с окошком. Говорят, стать кебменом очень непросто: нужно быть не только отличным драйвером, но и благонадежным гражданином. Наш шофер прекрасно ведет машину, но в остальном похож на всех таксистов: по приезде считает сдачу настолько медленно, чтобы нам ни в коем случае не захотелось ее забрать. Мы, впрочем, знаем, что ее нужно оставить: плата за проезд здесь относительно невысока, следовательно, наши чаевые и есть ежедневный заработок водителя.
Лутон погружен в туман, но это не страшно: здесь есть специальные приборы слежения и самолеты летают даже тогда, когда другие аэропорты приостанавливают работу. Носимся по неуютному залу в поисках упаковщика. Рядом - регистрация на Амстердам, люди сдают даже раскрытые сумки. Наши же рюкзаки, если их не спеленать, доберутся до Киева пустыми. На горизонте - всего одна семья с упакованной сумкой, кидаемся к ним: где вы ее обмотали? Они смеются: дома, на кухне! Наматываем творческую идею на ус, ищем дальше.
Наконец единственный упаковочный стол - сотрудник ушел в недосягаемую даль. Пристаем к администратору. Можно его найти? - Нет. - Есть в аэропорту другие столы? - Нет. - Что же делать? - Ничего. Безнадежно. К счастью, этот сухарь оказывается таким только с виду: спустя некоторое время он сам зовет нас через весь холл: пришел упаковщик.
Веселый толстяк в небесно-голубом комбинезоне, похоже, живет где-то в Леголенде. Работать ему не хочется, а хочется поболтать по телефону. Он и болтает, одновременно перекладывая с озабоченным видом ножницы то на верхнюю полку, то снова на нижнюю - занят, однако. Наконец, наговорился, не спеша обмотал вещи пленкой. Теперь у него нет сдачи. Бессмысленный взгляд в никуда. Вспоминаем, что мы, как-никак, блондинки, трепетно спрашиваем: что же нам делать? И тут случается чудо: в глазах толстяка загорается мысль. Коротко и внятно он говорит, где можно разменять деньги. В этом все англичане: они бы и рады помочь, но от инструкции - ни на шаг, мыслительный процесс отсутствует. А вот если удастся воззвать к их разуму и выдрать из служебных рамок, - и помогут, и подскажут, и позаботятся. Просто это не приходит им в голову.
Регистрация. Наблюдаем, как солидный мужчина пытается доказать, что его чемодан - вполне ручная кладь, протискивает его коленом в специальную рамку. Чемодан пластиковый, не поддается. Вспотевшего от усилий бедолагу жалеют и пропускают с чемоданом. По радио передают сообщения, большая часть из которых заканчивается угрозами не пропустить на рейс, изъять кладь, оштрафовать... Расстрелять, впрочем, пока не обещают.
Обстановка нервная. Похоже, после недавних взрывов в консульствах и Домодедове настороженность приобрела оттенок истерии. Всех зарегистрированных выстраивают в затылок и расстре... прогоняют через рентген. Владельцев отдельно, вещи - отдельно. Все жидкости, кремы, мази, даже тушь для ресниц должны быть помещены в специальный прозрачный пакетик, не больше семи штук на человека. Обувь тоже нужно снять. Скорее, скорее. Куртки отдельно, сумки отдельно, лаптопы в другой контейнер, обувь на стол, ремни снять! Мелькает мысль: повеситься не дадут. Рядом пограничник обшаривает кого-то так, словно решил размолоть его в пыль. Еще рядом - ширмы для совсем уж личного обыска. Скорее, босиком по холодному полу, ловить в толпе грохочущие контейнеры с вещами. Беру сапоги в руки и гордо иду на какие-то служебные кресла обуваться. Сидящие в будочке рядом менеджеры мелкого звена, увидев нарушение инструкции, в панике роняют ручки. В следующий раз буду улетать из Англии в тапочках.
Еще один кордон - полицейский. Сколько мы вывозим денег из страны? Нет, мы ездили не на заработки. Дочка с таким отчаянием хлопает себя по карманам, что полицейские покатываются со смеху.
Довольно пустой и дорогой дьютик, здесь работает много русских, некоторые очень приятные. Соотечественники в зале ожидания держатся гордо, изображают из себя англичан. Быстрая посадка в страшной давке, наконец, взлетаем. Команда снова польская, но на этот раз - предел дисциплинированности. Почти весь самолет занимают старшеклассники. Стюардесса, ненамного взрослее их, гневно отчитывает девочку, запершуюся в туалете с мальчиком. В салоне страшный шум. Нам, несмотря на толпу, удалось отхватить целый ряд кресел, по очереди спим поперек сидений, как в автобусе. Дорога на восток пожирает часовые пояса, в Киев прилетаем поздно вечером. После Лондона он кажется сверху темным и каким-то мохнатым. В Борисполе один из подростков ехидно замечает: "Надо же, когда вылетали из Англии, все говорили по-английски, а сейчас - все на русском".
Я скучаю по тебе, Лондон!
Я уже тоже скучаю, грустно, грустно расставаться. Я уже привыкла читать твои рассказы про Лондон, прихожу каждый день на работу,поделаю свои дела..О, свободная минутка, что там нового о Лондоне и с упоением читаю. В это время я точно нахожусь не на работе. Спасибо тебе большое, за прекрасные дни проведенные в прекрасном городе!!!
ОтветитьУдалить