История Бабы-Яги

Когда-то она была хороша собой - огромные, хоть и чуть глуповатые глаза бабочки, косы цвета спелой пшеницы, крепкое тело - Палех во плоти. С тех давних пор она потучнела, поугрюмела, но все еще не утратила привлекательности, вот только рот ее портит - расплывшийся и властный, под предметом, который раньше был курносым носишкой, а теперь все чаще напоминает широкий клюв. Но, к счастью, она об этом не задумывается. А если и задумается, никто об этом не узнает, потому что никто возле нее не задерживается надолго. Она не знает, с каких пор так повелось.

В детстве все было просто. Хрустя сорванным с грядки огурцом, она сидела, свесив босые ноги с узловатой вербы, и с интересом наблюдала, как внизу, размахивая вытащенной из штанов веревкой, суетится дед, обещая ей порку, а заодно - все кары небесные, пусть только слезет. Яня смеялась: как же, слезла я, а вот Вы попробуйте-ка дедушка, достать меня здесь! Но стоило деду отвернуться - белкой слетала со знакомого до каждой трещинки дерева и опрометью кидалась за беленую хату - догони-ка, дедушка, глотка у тебя крепкая, а как насчет ног? Ноги были неважные, стариковские, дед непарламетски ругался, а Яня, чувствуя себя непобедимой, влетала в подпол, хватала завернутое в чистую тряпицу сало и растрепанным кубарем неслась мимо, в поле, к стае таких же, как она, полулюдей-полузверьков. И так явственно дрожал воздух, раздробленный и заново сплетенный голосами цикад, так оглушительно-жарко сияло огромное солнце, казалось, оно не сядет никогда.
Яня верховодила всегда и везде, ее любили и баловали, а тех, кто не любил, она просто била, а от других, посильнее, убегала, и ее литые ноги со звоном ударяли в землю, заставляя ту гудеть в ответ. Если хорошенько подумать, то можно заметить, что и тогда к ней относились ласково, но неглубоко, потому что те, кто любил всерьез, очень скоро надоедали ей, а дальше все шло по накатанной схеме, и снова бег - за кем-то - от кого-то - какая разница. Да, если подумать, это было уже и тогда, но Яня думать не любила, а потому просто извлекала из бесконечного дня разнообразные удовольствия - вот это она умела всегда. Это время она и сейчас вспоминает охотно и рада поговорить о нем в те нечастые минуты, когда кто-то ее слушает.
Как оказалось, что солнце, все-таки, движется по горизонту? Нечувствительно Яня стала Яной, и тут обнаружилось, что цена удовольствий потяжелела, так же, как и Янины ноги, хотя ей все еще казалось, что они топчут земной шар с прежней легкостью, вот только теперь он отзывался ее каблукам не звоном, а глухим гулом. И куда-то подевались цикады, но это вообще не имело значения. Немного подумав, Яна пришла к единственно правильному выводу: чтобы насытить свою жизнь, нужно добавить в нее - чего? правильно, жизни. А поскольку своих ресурсов не хватало, достаточно быстро она придумала есть чужие.
И здесь не возникло никаких сложностей: Яна вышла замуж и даже родила ребенка, девочку, но есть ее не стала, довольствовалась мужем. Мужчина он был крепкий, и все же, она чего-то не рассчитала, его хватило ненадолго, да и способности к регенерации оказались так себе. В одно не самое прекрасное утро Яна с удивлением поняла, что лежащая рядом с ней оболочка тает вместе с росой. Говорят, испарившийся муж так и не смог отрастить новую жизнь вместо съеденной, погиб, но Яна не слишком о нем горевала: все перекрывалось злостью на того, кто так жестоко лишил ее источника питания.
Впрочем, она не умела долго грустить. Дочка успешно росла сама по себе, руки были развязаны, а к тому же довольно скоро Яна почувствовала голод, удовлетворить который было теперь всего лишь делом техники. С новым мужем она вела себя осторожнее, подъедая потихонечку и давая время на реабилитацию. Да и он был начеку, не давал вгрызаться в себя слишком прочно. В результате Яна, тело которой продолжало расплываться, постоянно испытывала легкий голод и соответствующее раздражение, стерпеть которое она не могла, поскольку по природе была существом беззаботным. Однажды, наплевав на технику безопасности, попробовала откусить от жизни мужа побольше, но получила такой отпор, что даже пришлось на время спрятаться в лесу, где ее и настигло удивительно простое решение. Если не хватает одного ресурса, кто запретит брать понемножку, но от многих?
С этого момента у Яны началась новая жизнь. Девочка выросла и улетела куда-то от греха подальше от матери. Та была слегка раздосадована, что не воспитала себе достойную наследницу, да и охотиться вдвоем было бы легче: дичь становилась увертливее, а ноги все тяжелели, колени, знаете ли, варикоз, - давно уже Яна не парила над землей, как на крыльях, а впрочем, что за беда, пока на свете существуют самолеты. Пришлось освоить прогрессивные методы, тем более что Интернет в ее лесу был - где сейчас нет Интернета? Самыми обширными источниками питания оказались сайты знакомств - любители легкой наживы сами неслись в чащу на огонек света, чтобы стать добычей полноватой, но все еще пикантной чародейки. Жизнь за жизнью надкусывалась, отбрасывалась гнить, недоеденная дичь разлеталась в ужасе, чтобы уступить место новой - Яна наедалась, как  никогда, одно плохо: перестала чувствовать вкус.
Об одном случае ей неприятно вспоминать, но выбросить его из головы она тоже не в силах. Залетный мотылек, невероятно вкусный, удивительно утонченный, сам оказался хищником, ловившим на живца. Пока привыкшая к легкой добыче Яна разобралась что к чему, он отъел от нее лучшую половину и улетел, не постеснявшись напоследок обругать вкус и качество отданной ему жизни. Да, именно этого Яна простить себе и не могла: она сама отдавала себя, отдавала сверх меры и растратилась настолько, что даже заболела. Болезнь отрезвила ее, впервые она узнала, что чувствовали те, чьими жизнями она завтракала, обедала и закусывала. Яна плакала, корила себя и клялась, что никогда впредь, но... Но тут вернулось чувство голода, и обещания были отставлены до лучших времен.
Теперь Яна стала настоящей охотницей. Движущееся к закату солнце словно подхлестывало ее отчаяние, и она хватала, кусала, глотала, не чувствуя насыщения, почти непрерывно. Тяжелое тело прочно приковало ее к земле, сделало ноги негибкими, а походку - слишком увесистой. Она и попридержалась бы с обжорством, но внутри словно поселился червяк, ненасытный и неуемный, требующий все новых жертв и пожирающий их, прежде чем его носительница успеет хоть на миг почувствовать сытость.
Яна и сейчас привлекательна. Особенно она гордится своими ногами, хоть и окостеневшими слегка, но все еще хранящими самые аппетитные формы. Горделивый взгляд в зеркало позволяет ей не думать о том, что солнце скрылось, лес и луг темны, а вокруг трепещут крыльями новые, с бабочьими глазами. На худой конец всегда остается НЗ в виде мужа, который (привычка - великая сила) все еще позволяет изредка откусывать от себя по маленькому кусочку. Голос ее дрогнул лишь однажды, когда эта, новая, порхучая, спросила ее мимоходом на вечеринке: а Вас как зовут, бабушка?
- Я... - наверное, она поперхнулась коктейлем, и потому вместе с кашлем выдохнула ххххаа...
- Яга? - удивленно переспросила из разгара летнего дня та, молодая и безмозглая, и умахала крылышками в свою, пока еще небогатую историю, выбросив из головы диковинное имя случайной знакомой.