Крик орла за окном. Сегодня мы хотим посетить христианскую церковь - не все ж по чужим болтаться. Находится она в слившемся со столицей сателлите - Лалитпуре. С картами просто беда: каждое место имеет по два-три названия, указанные в произвольном порядке. Информация примерно такова: церковь находится в Патане, который на самом деле Лалитпур, который на самом деле не Патан, а округ, который расположен довольно широко, но в котром есть и адреса Катманду, который на самом деле точно не Патан и не Лалитпур. Таксисты по адресам не разбираются, они знают или не знают место. И за поездку незнамо куда с нас сдерут незнамо сколько. Но мы везунчики - у нас есть провожатый. Вчера на ресепшене спросили помощи, и неожиданно молодой портье сказал: я еду в Патан, можете утром выехать со мной.
Ресторан еще официально закрыт, влетаем в зал, на бегу запихиваемся сосисками и мелкими зелеными бананами. Обслуга удивленно молчит. Ну, надо людям. Дожевывая бананы, смирно сидим в холле, ждем. Наконец наш провожатый освободился. Это ари, высокий и спортивный. Студент. Узнав, куда конкретно нам надо, хмурится, со смешком произносит: "Мы здесь не любим христиан". Что ж, нет так нет, никаких проблем, мы готовы ехать сами. Однако новый знакомый уже взял себя в руки. Звонит в приход, пытается понять, как нам добраться: он живет в другой стороне. Кажется, ничего определенного ему сказать не могут, обзванивает всех знакомых. Принимает какое-то решение и ведет нас за собой. О, нет, сами бы мы не добрались, здесь нужно пересаживаться. Лавируем в утренней толпе. Лица людей не сказать, что радостные - утренняя работа не доставляет. А номеров маршруток мы не различаем: цифры не арабские. Парень не мешает нам расплатиться, но прикрикивает на маршрутчика, чтобы отдал сдачу. Гордо выпрямляемся. Мы круты. За нас заступаются.
Разбитые, разрушенные окраины - и неожиданно машина выруливает на красивый ровный бульвар. Лалитпур намного опрятнее Катманду, и люди здесь тише, культурнее. Даже в движении больше порядка. Конечная, выходим, ждем, что нам просто укажут направление, но не тут-то было. Новый знакомый ведет нас через площадь, вглубь какого-то старого района. Он дежурил всю ночь, ему в другую сторону и поспать бы, но бросить гостей в незнакомом месте недостойно непали. Крутимся в узких переулках, постоянно спрашиваем дорогу. Владельцы лавок явно не в восторге от нашего выбора, однако к делу подходят со всей серьезностью. Обсуждают, подсказывают. Наконец, находят мальчишку, знающего дорогу. Ему лень, но строгий приказ старших решает дело. Мне нравятся здешние дети, своенравие в них сочетается с послушанием и дисциплиной. А наш новый знакомый идет рядом, как ни в чем не бывало, и лицо его снова приветливо. Мне странно видеть его не в официальном костюме, а в яркой футболке и джинсах, со взъерошенными по новой моде волосами. На плече - сумка с картинкой из "Дневника смерти", у нас его тоже смотрят. Со смехом рассказываю о дочке подруги. Она внесла в Дневник смерти расписание уроков и как ни в чем не бывало неделю ходила с ним на уроки - учителя ничего не замечали. Мы хохочем, а новый друг усмехается и мягко замечает: "Да, такие шалости характерны для подростков". Все-таки, непали намного серьезнее.
Тенистая улочка - заборов с двух сторон можно коснуться вытянутыми руками - приводит нас к воротам церкви. Служба уже началась, с этими поисками мы потратили полтора часа. Прощаемся. Друг спрашивает нас, куда мы пойдем потом, не хотим ли где-то перекусить, но мы и правда не знаем, как сложится день. Наш второй друг в этой стране. Забегая вперед, скажу, что эта дружба состоялась: Интернет - великий убийца границ. Друг напоминает, что мы всегда можем спросить дорогу или совета у местных жителей, нам не откажут. Уходит спать. По спине видно, насколько он устал.
Радостно суемся в церковь - и получаем от ворот поворот. Три вооруженных парня в военной форме стоят у ворот.
- Нет, здесь нет никакой церкви, вас обманули.
Загораживают вход и смеются нам в лицо. Одному неловко, отворачивается, другие отвешивают грубые для здешних вежливых мест шуточки.
- Здесь вам не место, идите к другим туристам.
- Как же нет, когда мы слышим пение, идет служба?!
- Вы, видно, плохо слышите или бредите, раз вам такое кажется. Вы заблудились, ступайте отсюда.
Смех все громче, издевки все открытее, они чувствуют себя хозяевами на этой пустой улице. А мне кровь бросается в голову. Все было бы иначе, если бы не вчерашний Сваямбунатх. Все было бы иначе, если бы мы не успели узнать других людей. Шиплю, как гусь, какие-то гневные реплики, даже не помню какие. Иду прямо на них. Чем я им угрожаю, чем стыжу - не помню. Вообще, это один из непонятных моментов нашего пребывания в Непале. Ну с чего бы две девушки полезли с голыми руками на открытое оружие? Много раз я задавала себе этот вопрос здесь - и не находила ответа. А там нельзя было иначе.
Смех затихает, парни угрюмо расступаются. Почти вежливо просят оставить вещи в каптерке. Это уже не шутки: экстремисты недавно грозили взорвать приход. Побаиваемся, что в вещах будут рыться, но это как раз не в характере непали, разве что низших каст.
Пока мы препирались, служба действительно окончилась. Будний день, народу совсем нет. Чистый светлый двор, усаженный цветами. Крошечное кладбище. Со второго этажа приход благословляет Христос с узкими восточными глазами. Оставляем по местному обычаю обувь на пороге. Там же нас встречает монахиня - тихая дородная женщина. Она индианка, в Непале нет ни монастырей, ни духовенства местного происхождения. Много лет служила на родине, теперь вот здесь. Говорит, что набранная из индуистов охрана и впрямь недружелюбна и рада случаю устроить какую-нибудь гадость, особенно когда их никто не видит. Однако она необходима: приход время от времени пытаются уничтожить. Угроза взрыва здесь более чем реальна, но, кажется, они уж слишком на ней акцентируются. Хотя... Восток - жестокая часть мира. В 2009-м в Лалитпуре уже погибли люди, взорванные прямо во время воскресной мессы.
Оставив нас одних, монахиня удаляется, просит только поплотнее закрыть дверь, когда будем уходить. Церковь полна света. На амвоне - дивный деревянный голубь, Святой Дух. Изящные летящие своды, светлые стены и темное дерево. Португальский стиль - христианство пришло сюда с Гоа. Потрясающие восточные люстры. Наверное, и голубь, и люстры - дело золотых рук патанцев, из любого куска металла или дерева умеющих сделать неземную красоту. Каменный пол устлан голубым ковролином, а на нем - алые подушечки для сидения, на которые мы тут же радостно плюхаемся. Тревоги остались за дверью, мы поем, голоса плещутся о стены и возвращаются к нам, обогащенные великолепной акустикой.
Оказывается, со двора пение слышал священник-индус, но решил нам не мешать. У него европейские манеры, подозреваю, что он какое-то время провел в Лондоне. Очень уж узнаваемы эти жесты, речь и боязнь взрывов. Напоминает, что в воскресенье на службу надо прийти без опоздания: потом не впустят. А сам он сейчас идет преподавать в колледже, а потом посвятит себя работе в благотворительной организации: здесь неподалеку бедные районы, семьи нуждаются в поддержке. Нам нравятся и священник, и монахиня, но кое-что царапает. Впервые в жизни мы находимся на территории своего прихода - маленького, закрытого, не собора и не музея, - и, зная, какой мы проделали путь, нам не предлагают даже стакана воды.
А вода и правда не помешала бы, как и еда. Чувствуем себя опустошенными, до старинного Патана нам сегодня не добраться. Поблизости есть зоопарк, может, зайти туда? Там, наверное, можно найти безопасное для понаехавших желудков кафе. Охранник на выходе остался всего один - тот, что стеснялся. Вежлив до невозможности, всеми силами старается показать, что он был ни при чем. Ладно, чего уж там, все знают, что такое авторитет в своей компании.
На той самой узенькой улочке останавливаемся осмотреться, дорогу-то мы не помним, а в частном секторе улицы на одно лицо. Вынырнувшая из переулка компания подростков оживляется и, перекинувшись парой слов, заходит с двух сторон. Расслабишься тут с вами. В глаза не смотрят, что само по себе плохой знак, выражение лиц тоже не предвещает ничего хорошего. Падаем на хвост какой-то солидной местной жительнице, она как раз вышла из сада, раскланивается с соседом. Сосед ушел, подростки быстро и бесшумно перетекли на задний план, а мы идем за женщиной, куда уж получится, и окончательно теряемся.
Длинные, туманные в конце окраинные улицы полны детей - пора в школу. Бродим без цели, слушаем птиц, описываем круг, спрашиваем дорогу у торговца бананами (читай - воздухом). Он по-английски не понимает, объясняемся знаками. Здесь полно учебных заведений. Христианские - просторные, большие, разнопрофильные. Есть общежития для мальчиков и девочек, а к воротам подъезжают все новые бронированные автобусы. Вместе с горожанами терпеливо ждем, пока дети пройдут. Полицейский на минуту приостанавливает их, давая нам дорогу. Сюда ездят учиться издалека, поскольку можно не любить христиан, но стремиться к европейскому образованию, не так ли?
В чем-то Непал очень похож на Украину. Смог от дешевых машин, грязь и кошмарные дороги кажутся нашей близкой антиутопией. Причины общие: власть, равнодушная к будущему в целом трудолюбивого и порядочного народа. И народ, распоганенный этой властью. Сотни тысяч неучтенного люда, шатающиеся туда и сюда, уничтожают остатки культурных ценностей, ранее насажденных свергнутой царской властью. Все, оставшееся в неприкосновенности, содержится за счет иностранных капиталов. Привычка ко лжи у нас тоже общая. Над улицами - явственным знаком социальной беды - парят биллборды, на которых счастливые семьи, сияя белозубыми улыбками, покупают еду и компьютеры, едут отдыхать в дальние края, живут богато и счастливо... Единственное отличие - непали никогда не ноют и не жалуются. Ни при каких обстоятельствах. Разве что с целью развести на деньги сердобольных богатеньких иностранцев. Но и эта черта нам хорошо знакома.
У одного из колледжей встречаем пару преподавателей или волонтеров. Барби и Кен. С облегчением вздыхаем: мы не разучились говорить по-английски, просто здесь это совсем другой язык. Одинаково улыбаясь, нам указывают путь: зоопарк совсем рядом.
Ресторан еще официально закрыт, влетаем в зал, на бегу запихиваемся сосисками и мелкими зелеными бананами. Обслуга удивленно молчит. Ну, надо людям. Дожевывая бананы, смирно сидим в холле, ждем. Наконец наш провожатый освободился. Это ари, высокий и спортивный. Студент. Узнав, куда конкретно нам надо, хмурится, со смешком произносит: "Мы здесь не любим христиан". Что ж, нет так нет, никаких проблем, мы готовы ехать сами. Однако новый знакомый уже взял себя в руки. Звонит в приход, пытается понять, как нам добраться: он живет в другой стороне. Кажется, ничего определенного ему сказать не могут, обзванивает всех знакомых. Принимает какое-то решение и ведет нас за собой. О, нет, сами бы мы не добрались, здесь нужно пересаживаться. Лавируем в утренней толпе. Лица людей не сказать, что радостные - утренняя работа не доставляет. А номеров маршруток мы не различаем: цифры не арабские. Парень не мешает нам расплатиться, но прикрикивает на маршрутчика, чтобы отдал сдачу. Гордо выпрямляемся. Мы круты. За нас заступаются.
Разбитые, разрушенные окраины - и неожиданно машина выруливает на красивый ровный бульвар. Лалитпур намного опрятнее Катманду, и люди здесь тише, культурнее. Даже в движении больше порядка. Конечная, выходим, ждем, что нам просто укажут направление, но не тут-то было. Новый знакомый ведет нас через площадь, вглубь какого-то старого района. Он дежурил всю ночь, ему в другую сторону и поспать бы, но бросить гостей в незнакомом месте недостойно непали. Крутимся в узких переулках, постоянно спрашиваем дорогу. Владельцы лавок явно не в восторге от нашего выбора, однако к делу подходят со всей серьезностью. Обсуждают, подсказывают. Наконец, находят мальчишку, знающего дорогу. Ему лень, но строгий приказ старших решает дело. Мне нравятся здешние дети, своенравие в них сочетается с послушанием и дисциплиной. А наш новый знакомый идет рядом, как ни в чем не бывало, и лицо его снова приветливо. Мне странно видеть его не в официальном костюме, а в яркой футболке и джинсах, со взъерошенными по новой моде волосами. На плече - сумка с картинкой из "Дневника смерти", у нас его тоже смотрят. Со смехом рассказываю о дочке подруги. Она внесла в Дневник смерти расписание уроков и как ни в чем не бывало неделю ходила с ним на уроки - учителя ничего не замечали. Мы хохочем, а новый друг усмехается и мягко замечает: "Да, такие шалости характерны для подростков". Все-таки, непали намного серьезнее.
Тенистая улочка - заборов с двух сторон можно коснуться вытянутыми руками - приводит нас к воротам церкви. Служба уже началась, с этими поисками мы потратили полтора часа. Прощаемся. Друг спрашивает нас, куда мы пойдем потом, не хотим ли где-то перекусить, но мы и правда не знаем, как сложится день. Наш второй друг в этой стране. Забегая вперед, скажу, что эта дружба состоялась: Интернет - великий убийца границ. Друг напоминает, что мы всегда можем спросить дорогу или совета у местных жителей, нам не откажут. Уходит спать. По спине видно, насколько он устал.
Радостно суемся в церковь - и получаем от ворот поворот. Три вооруженных парня в военной форме стоят у ворот.
- Нет, здесь нет никакой церкви, вас обманули.
Загораживают вход и смеются нам в лицо. Одному неловко, отворачивается, другие отвешивают грубые для здешних вежливых мест шуточки.
- Здесь вам не место, идите к другим туристам.
- Как же нет, когда мы слышим пение, идет служба?!
- Вы, видно, плохо слышите или бредите, раз вам такое кажется. Вы заблудились, ступайте отсюда.
Смех все громче, издевки все открытее, они чувствуют себя хозяевами на этой пустой улице. А мне кровь бросается в голову. Все было бы иначе, если бы не вчерашний Сваямбунатх. Все было бы иначе, если бы мы не успели узнать других людей. Шиплю, как гусь, какие-то гневные реплики, даже не помню какие. Иду прямо на них. Чем я им угрожаю, чем стыжу - не помню. Вообще, это один из непонятных моментов нашего пребывания в Непале. Ну с чего бы две девушки полезли с голыми руками на открытое оружие? Много раз я задавала себе этот вопрос здесь - и не находила ответа. А там нельзя было иначе.
Смех затихает, парни угрюмо расступаются. Почти вежливо просят оставить вещи в каптерке. Это уже не шутки: экстремисты недавно грозили взорвать приход. Побаиваемся, что в вещах будут рыться, но это как раз не в характере непали, разве что низших каст.
Пока мы препирались, служба действительно окончилась. Будний день, народу совсем нет. Чистый светлый двор, усаженный цветами. Крошечное кладбище. Со второго этажа приход благословляет Христос с узкими восточными глазами. Оставляем по местному обычаю обувь на пороге. Там же нас встречает монахиня - тихая дородная женщина. Она индианка, в Непале нет ни монастырей, ни духовенства местного происхождения. Много лет служила на родине, теперь вот здесь. Говорит, что набранная из индуистов охрана и впрямь недружелюбна и рада случаю устроить какую-нибудь гадость, особенно когда их никто не видит. Однако она необходима: приход время от времени пытаются уничтожить. Угроза взрыва здесь более чем реальна, но, кажется, они уж слишком на ней акцентируются. Хотя... Восток - жестокая часть мира. В 2009-м в Лалитпуре уже погибли люди, взорванные прямо во время воскресной мессы.
Оставив нас одних, монахиня удаляется, просит только поплотнее закрыть дверь, когда будем уходить. Церковь полна света. На амвоне - дивный деревянный голубь, Святой Дух. Изящные летящие своды, светлые стены и темное дерево. Португальский стиль - христианство пришло сюда с Гоа. Потрясающие восточные люстры. Наверное, и голубь, и люстры - дело золотых рук патанцев, из любого куска металла или дерева умеющих сделать неземную красоту. Каменный пол устлан голубым ковролином, а на нем - алые подушечки для сидения, на которые мы тут же радостно плюхаемся. Тревоги остались за дверью, мы поем, голоса плещутся о стены и возвращаются к нам, обогащенные великолепной акустикой.
Оказывается, со двора пение слышал священник-индус, но решил нам не мешать. У него европейские манеры, подозреваю, что он какое-то время провел в Лондоне. Очень уж узнаваемы эти жесты, речь и боязнь взрывов. Напоминает, что в воскресенье на службу надо прийти без опоздания: потом не впустят. А сам он сейчас идет преподавать в колледже, а потом посвятит себя работе в благотворительной организации: здесь неподалеку бедные районы, семьи нуждаются в поддержке. Нам нравятся и священник, и монахиня, но кое-что царапает. Впервые в жизни мы находимся на территории своего прихода - маленького, закрытого, не собора и не музея, - и, зная, какой мы проделали путь, нам не предлагают даже стакана воды.
А вода и правда не помешала бы, как и еда. Чувствуем себя опустошенными, до старинного Патана нам сегодня не добраться. Поблизости есть зоопарк, может, зайти туда? Там, наверное, можно найти безопасное для понаехавших желудков кафе. Охранник на выходе остался всего один - тот, что стеснялся. Вежлив до невозможности, всеми силами старается показать, что он был ни при чем. Ладно, чего уж там, все знают, что такое авторитет в своей компании.
На той самой узенькой улочке останавливаемся осмотреться, дорогу-то мы не помним, а в частном секторе улицы на одно лицо. Вынырнувшая из переулка компания подростков оживляется и, перекинувшись парой слов, заходит с двух сторон. Расслабишься тут с вами. В глаза не смотрят, что само по себе плохой знак, выражение лиц тоже не предвещает ничего хорошего. Падаем на хвост какой-то солидной местной жительнице, она как раз вышла из сада, раскланивается с соседом. Сосед ушел, подростки быстро и бесшумно перетекли на задний план, а мы идем за женщиной, куда уж получится, и окончательно теряемся.
Длинные, туманные в конце окраинные улицы полны детей - пора в школу. Бродим без цели, слушаем птиц, описываем круг, спрашиваем дорогу у торговца бананами (читай - воздухом). Он по-английски не понимает, объясняемся знаками. Здесь полно учебных заведений. Христианские - просторные, большие, разнопрофильные. Есть общежития для мальчиков и девочек, а к воротам подъезжают все новые бронированные автобусы. Вместе с горожанами терпеливо ждем, пока дети пройдут. Полицейский на минуту приостанавливает их, давая нам дорогу. Сюда ездят учиться издалека, поскольку можно не любить христиан, но стремиться к европейскому образованию, не так ли?
В чем-то Непал очень похож на Украину. Смог от дешевых машин, грязь и кошмарные дороги кажутся нашей близкой антиутопией. Причины общие: власть, равнодушная к будущему в целом трудолюбивого и порядочного народа. И народ, распоганенный этой властью. Сотни тысяч неучтенного люда, шатающиеся туда и сюда, уничтожают остатки культурных ценностей, ранее насажденных свергнутой царской властью. Все, оставшееся в неприкосновенности, содержится за счет иностранных капиталов. Привычка ко лжи у нас тоже общая. Над улицами - явственным знаком социальной беды - парят биллборды, на которых счастливые семьи, сияя белозубыми улыбками, покупают еду и компьютеры, едут отдыхать в дальние края, живут богато и счастливо... Единственное отличие - непали никогда не ноют и не жалуются. Ни при каких обстоятельствах. Разве что с целью развести на деньги сердобольных богатеньких иностранцев. Но и эта черта нам хорошо знакома.
У одного из колледжей встречаем пару преподавателей или волонтеров. Барби и Кен. С облегчением вздыхаем: мы не разучились говорить по-английски, просто здесь это совсем другой язык. Одинаково улыбаясь, нам указывают путь: зоопарк совсем рядом.
Комментариев нет:
Отправить комментарий