Зоопарк закрыт. Слишком рано пришли. А судя по тому, что удается разглядеть за оградой, кафе там не светит. Полуразрушенный он какой-то. Мы бы, может, уже и не пошли, но прельщает возможность посмотреть на представителей непальской фауны - большинство из них мы в живой природе никогда не встретим, а некоторых и не хотели бы. Тигров и медведей. И слонов. В Национальном парке Читван какой-то слон убивает людей. Это людям на них охотиться запрещено, а слонам - ничего, можно, если не массово. Здесь, в зоопарке, на слоне можно даже покататься. Но что делать? До открытия кассы еще куча времени. Кафе, о которых местные жители говорили, что можно поесть, нас пугают. Это обычные "стекляшки" с уличной едой. Еще к нашему вниманию - стадион, густо поросший травой и бумажками. Все. Стоим, растерянные.
Стайка мужчин возле стекляшки бурно совещается. Косятся в нашу сторону, машут руками. Наконец один отделяется, идет к нам. Что ему надо? Мелкий, с плохой кожей и вдавленными висками. Тибетец. Глаза бегают. Спрашивает, кто мы и откуда приехали, кем работаем. Почему в масках? Врачи? Мы еще не привыкли, что град вопросов здесь - это обычная смесь вежливости и любопытства. Настораживаемся больше. Со временем история наших жизней будет отлетать у нас от зубов, но это потом. Еще спрашивает, собираемся ли мы в зоопарк, и предлагает прогуляться пока еще в одно интересное место. Где-то в глубине души мы уже готовы к бегству, и он это замечает - они все здесь замечают! Успокаивающе говорит, что там безопасно, он может взять нам такси (наверное, один из таксистов сидит там, у кафе), ничего не нужно покупать, но нам будет интересно: там расположено тибетское поселение. Можно увидеть народные промыслы, ковры - и вы ничего не обязаны покупать! После третьего повтора про "покупать" я понимаю, что наши кошельки обречены. От такси, все же, отказываемся. Мало ли куда нас завезут, да и прогуляться не мешает. Указывает путь: все прямо, прямо, вниз, а там увидим. Прощаемся, и он идет пересказывать своим мрачным друзьям подробности. Таких сплетников, как непальские мужики, еще поискать.
Во время разговора с этим человеком я замечаю одну вещь. Не секрет, что представители другой расы для нас все на одно лицо. Мы для них, между прочим, тоже. На площади Дурбар к нам трижды подходил знакомиться один и тот же гид. И вот теперь я с радостью и недоверием понимаю, что после путешествия с другом начала различать людей. Теперь они для меня не только арии и монголи, у каждого появился свой неповторимый облик. Тут же ставлю новую задачу: узнавать представителей хотя бы нескольких основных каст.
Спускаемся по улице без тротуаров и переходов. Движение кошмарное. Временами приходится балансировать надо рвом, уворачиваясь от колес огромных грузовиков, потому что впереди - сплошная стройка. Знаете, что такое стройка в Гималаях? Это пелена непроглядной удушливой рыжей пыли. Туда мы и спускаемся. Ни дышать, ни говорить. Зачем мы сюда полезли?
Как обычно в Непале, реальность оказывается намного скромнее развешанных над дорогой баннеров. Действительно, тибетский дворик. Действительно, ремесла. Дворик - грязноватый кусок асфальта с зияющими дырами бараков. Ремесла - внутри, а нам и зайти-то страшновато. Тибетцы по нашим меркам угрюмая нация, еще и не сует нос не в свое дело, поэтому проходящие через двор люди только смотрят искоса, не задавая вопросов. Решаемся сунуться в павильон, где ковры.
Раннее утро, но за ткацкими станками уже сидят женщины, создают дивные узоры из шерсти яка. Некоторые ковры ткут сразу по двое, очень уж они огромны. Лица изможденные и гордые. Им не слишком приятно, что какие-то бездельницы пришли и смотрят, как в зоопарке.
- Намасте! - кланяюсь самой симпатичной. - Можно вас сфотографировать?
Та, не прекращая работы, важно кивает, но лица - и ее, и товарок - немного смягчаются. Им по вкусу наша вежливость. И - я чувствую - сильно не понравились бы расспросы в стиле: "А вы что, прямо в этих бараках и живете? Ах, бедненькие, бедненькие!" Эти люди живут своим трудом и гордятся им. В определенном смысле им повезло: официально для беженцев из уничтоженной страны работы нет. Ярмарка ремесел - забота ЮНЕСКО и какой-то непальской благотворительной организации. А мы уже понимаем, что возможность работать и гордиться своим делом здесь очень важна, и далеко не только с точки зрения покушать. Из темных углов барака доносится песня. Походив немного между женщинами - те уже даже довольны, что нам нравится вся создаваемая ими красота, чуть подвигаются, чтобы нам было виднее, но работы не останавливают ни на секунду - поднимаемся на второй этаж, в светлый торговый павильон.
Дверь открыта, внутри - никого. Оторваться от ярких и нежных рисунков невозможно. Мы должны здесь что-то купить, просто обязаны. Ради этих, идущих каждый день, как в бой, с обычными будничными лицами. Огромные ковры могут устлать всю комнату, согреть ее теплой шерстью горных зверей. Доставка? Какие проблемы - прямо здесь можно заказать услуги DHL. Вернетесь из поездки, а покупка уже дома. Затруднение только одно: нам эта роскошь не по карману. С краю лежат маленькие коврики для сидения, вот это наш размерчик. На некоторых вытканы цветы, на других - смешные яки, я такой и хотела, но в руки уже пролез бордовый, с мандалой. Выбрал нас сам, как собака. Ему с нами и ехать.
В ожидании продавца ходим по залу. У дальней стены - маленький алтарик с портретом Ламы. Возле конторки - стенд. Газетные вырезки: политическая деятельность Его святейшества, фотография тибетца, сжегшего себя в знак протеста в марте двенадцатого года. Охваченный пламенем человек бежит прямо на фотографа. Рядом - слова: "Неужели Тибет утрачен навсегда? Нет, тысячу раз нет. Тибет не умрет, ибо человеческая душа бессмертна". Тема одного из прошлых лет: "У меня отняли дом, но не смогут отнять будущего". Восток уже проник мне в кровь, я вообще почти совсем не реву. А вот и продавец. Терпеливо фотографируется с ковриком. Рад и нашему желанию поддержать его народ, и тому, что мы приносим удачу - сегодняшний день должен пойти хорошо.
О, с ковриком в руках мы сразу вызываем больше симпатии. Смотрим на прядильный цех. Здесь тоже поют и болтают.
- Намасте! - раскланиваемся со встречными.
А прялки настолько необычные, что и не понять, как работают. Напоминают молитвенные колеса.
Клянемся, что не пойдем в павильон с пашминами, и, конечно, через пять минут находим себя там. Ткани волшебной красоты. Дочь выбирает теплую, из яка. Я - тонкую, нежную, как шелк. Но оценить их мы сможем позже. Надо было догадаться, что созданные жителями горной страны, они защищают просто от всего: от жары, ветра, холода, кутают тело и греют душу. Дорогие, собаки. Когда меня дома спросили, на что я больше всего потратилась, гордо ответила: на благотворительность. Теперь дома есть вещи, шепчущие: ты поддерживаешь народ, которого нет. Человеческий дух бессмертен.
Осмелев, переходим дорогу, чтобы посмотреть на тибетское поселение, тоже отстроенное ЮНЕСКО. Старшее поколение носит национальную одежду: длинные кофты и темные юбки под пестрыми передниками, безрукавки. Женщины заплетают волосы в косы и закалывают красивыми узлами на затылке или просто бросают за спину. Молодежь - в джинсах, и это немного жаль. Поселение очень бедное, но тесные дворики красивы, над домами полощутся выцветшие молитвенные флаги, а из-за заборов выглядывают цветущие кусты. Стройная девушка делает покупки в открытой лавке, усадила на прилавок пушистую болонку. Гладят ее вместе с продавщицей. Собачку зовут Жемчужинка. От ступы слышен звон колокола, старшие возвращаются с богослужения, совсем как у нас. В руках - четки, вид усталый. Пожилая дама в капоре болтает с соседкой, смеется чему-то своему. В каждой из этих семей есть убитые. Нам тоже дают погладить шелковистую ласковую Жемчужинку. "Они не смогут отнять мое будущее".
Задумчиво бредем вверх по пыльной улице. Еще один тибетский магазин. По сути, это целый дворик из маленьких домов, галерей, лесенок. По крохотным ступенькам поднимаемся на крыши и спускаемся в подвалы. В этой пещере Аладдина можно купить все предметы дизайна, какие только придут в голову. Набираем для подруг крошечных блокнотиков, произведения изумительной тибетской полиграфии, накупаем елочных игрушек - нам память, а друзьям - сюрприз под елочку. Вытираю руки от пыли, продавщица извиняется и протягивает влажные салфетки. Что извиняться? Стройка кругом. Мы оставались бы здесь еще полдня, но зоопарк уже открылся. А у нас силы на исходе: кроме голода и жажды, против нас еще и неумение ходить по солнцепеку в закрытой одежде. Белое здесь не котируется: для одной из каст это траурная одежда. Снаружи снова выше тридцати. А дорога до зоопарка оказывается намного короче, чем мы думали.
Комментариев нет:
Отправить комментарий