Я вам не скажу за медицину...

За всю кипрскую медицину я вам, конечно, не скажу. А с чем довелось столкнуться мне самой, расскажу с удовольствием.
От судьбы не уйдешь: я как по струночке прошла турецкие трущобы, наигралась холодным оружием всех видов в какой-то сувенирной лавке (не запрещено оно на Кипре, что ли? Я даже не знаю, как половина этих орудий убийства называется, а вот подругу, например, ударило током из шокера,
и пока она приходила в себя, я чуть не задохлась от хохота, а хозяева и бровью не повели), меня не сбили идиоты на квадроцикле, не унесло отливной волной, а была возможность - короче, я абсолютно невредимой вышла из ста и одной ситуации, чтобы  прелестным утром сломать ногу. Ну, если мне и правда было суждено ее ломать, лучше, что это случилось на Кипре.
Поняв, что дело плохо, подруга позвонила в страховую компанию. Вяло попререкавшись за наши деньги (звонок в Украину был платным, но приятно удивил дешевизной), представители страховой обещали прислать доктора. Солнце клонилось к вечеру, киприоты потихоньку собирались спать. Часа через полтора приехала доктор, солидная дама с красивым именем Флора, отлично говорящая по-русски. Еще минут двадцать препирательств со страховщиками - и она вытрясла из них согласие на обслуживание в хорошей больнице в другом городе. Доктор была угрюма и твердо держала дистанцию. Похоже, опасалась, как бы мы не стали "разводить" ее на жалость. Увы, тогда мне было ни до чего. Только теперь понимаю, как она обо мне позаботилась: сама собрала все документы, заставила портье сделать необходимые ксерокопии и на своей машине повезла нас в город Паралимни. По дороге мы разговорились. Оказывается, доктор Флора училась у нас, в Харьковском мединституте и даже недавно посещала Украину. Нашлись общие знакомые, плотина недоверия рухнула, и мы щебетали, как птички. Зевая во весь рот - дело шло к одиннадцати - доктор рассказала нам интересную вещь. Оказывается, Паралимни отделяет от соседнего города всего лишь неширокая извилистая проезжая часть: с одной стороны улицы живут паралимчане, а через дорогу - дериньяне.  По этой пограничной улице мы и приехали в клинику Санта Марина.
На ресепшене мне дали заполнить анкету такой длины и подробности, что я сразу вспомнила все американские фильмы о страховой медицине. Впрочем, оказалось, что можно заполнить не все пункты, важна страховка и время нашего вылета - клиника принимает решение о том, транспортабелен ли пациент. А вот без страховки, паспорта или гарантийного письма от страховщиков никто не примет, отправят назад. Или придется платить наличными, что недешево.
Насколько я поняла, в клинике постоянно находятся всего несколько человек: специалистов приглашают только в наличие пациента. Пока я марала анкету, к нам вышел ортопед. Жан Рошфор в молодости, высокий, усатый, высокомерно-насмешливый, в элегантном костюме, одна брючина которого была залита кровью. Ну что же я не накрасилась-то!  - я была самая облезлая из всех евших его глазами красавиц.
Флора оставила нас на его попечение, и, когда с документами все утряслось, доктор пригласил меня на рентген, бесцеремонно сообщив подруге: вы - аут. Рентген оказался щадящий, сделали его быстро, доктор - истинный сын своего народа - хотел спать и потому ненавидел все живое, держался из последних сил. Очень удобно - снимок сразу выводится на монитор, я, естественно, напросилась посмотреть. Так и есть, сломана стопа, притом погано. Но я не хочу гипс!
Все в этой Санта Марине совершается молниеносно. Не успела я опомниться, как позади уже стоял санитар с инвалидной коляской. Я водрузилась в нее с твердым намерением вкусить весь комфорт европейской  медицины и гордо прокатила через маленький холл с мягкими диванами в манипуляционную - целых десять метров.
- Ложись на стол, - сказал санитар. Сиди, где сидишь, - сказал доктор и взялся за гипс. Собственно, гипс сейчас в Европе не накладывают, пользуются скотчкастом. Это очень прочный пластик, который, в отличие от гипса, можно мыть, а еще он легкий и дышит. Но и его я не хотела.
- Доктор, давайте не будем гипс, - доктор окаменел и быстренько посчитал в уме до десяти.
- Здесь нельзя лангету, если бы выше или ниже - можно, а здесь не срастется.
Ну как ему объяснить, что мне потом придется по всему городу искать врача, который сможет разрезать скотчкаст, и что я вообще не собираюсь дома обращаться к врачу.
- Нет, гипс я не готова, - я забрала ногу.
...Кажется, мы довольно тихо, хоть и эмоционально орали друг на друга: он, что здесь плохой перелом, я - что надо только иммобилизировать и обезболить стопу...
- Слушай, - прорычал кипрский Жан Рошфор. - Я накладываю тебе гипс. Завтра я его надрезаю. Ты летишь в нем - ты иначе не выдержишь перелета! - возвращаешься в свою Россию и делаешь там, что хочешь!
- В Украину!!!
- Ну, в Украину.
Гхм... Оказывается, вокруг нас собрался весь персонал клиники. Ангел в окровавленных штанах сел на корточки, чтобы мне лишний раз не беспокоить ногу, и наложил гипс так, как я еще никогда не видела. Вам знакомо выражение "теплые руки"? Это были именно они, защищающие и передающие силу. Интересно, как он оперирует.
Рыжеволосая доктор, как и все мы, по уши влюбленная в ортопеда, с трудом оторвала от него зеленый взгляд и произнесла по-русски: доктор просит, чтобы вы хотя бы сегодня полежали.
- Как он, интересно, думает, куда я..? - перевода не понадобилось, разрыдались все.
- Ноу дансинг! - строго погрозил пальцем санитар.
Еще миг - откуда-то взялись костыли, доктор показал, как на них скакать, обезболивающие таблетки - по одной два раза в день, вы запомнили? - и вот мы уже катим домой на такси, скорая в это время занята. Чудесный вид ночного Кипра! Пытаемся смотреть во все стороны сразу.
На следующий день в указанное время к крыльцу отеля подлетела скорая помощь. Уже другой санитар пытается помочь - я не хочу.
- Вы уверены? - он отступает. Несемся на страшной скорости, сопровождающих у нас нет, санитар сам ведет машину. Облазим все закутки, рассматриваем оборудование. Наш водитель  беспокоится, но терпит.
В холле - легкое столпотворение. Санта Марина, оказывается, популярна. Молодая компания русских нервничает: у одной из девушек - срыв беременности на раннем сроке, кровотечение. Еще одна пара подъезжает позже: у мужчины рассечена бровь, кровь уже не идет. Начинаю лучше понимать страховщиков. Ждать приходится долго, машу девушке на ресепшене, что пошла курить. Она, одновременно принимая вызов, кивает - всё, как дома.
А вот и он, наш кумир, в силу дневного времени веселый и приветливый. Девушки расцветают. Между прочим, я при макияже: война - фигня, главное - маневры.
- Страшно? - ехидничает Рошфор с красивым именем Христос.
- Конечно!
Скотчкаст разрезается удивительной пилой. Это циркулярка, действительно страшная на вид, но режет она только твердые ткани, кожа остается целой. В доказательство доктор прикладывает острие к своей руке, потом к моей ноге - никакого следа. Слежу за ним, как за волшебником. Он работает и одновременно читает мне лекцию, как и что нужно делать, чувствую себя студенткой. Может, он и правда преподает. Так или иначе, мы в восторге друг от друга. Надрезанный гипс, несколько повязок, защитная манжета на гратис - постираешь, наденешь другую, - теперь я вполне могу управиться с собственной ногой. Это счастье. Доктор прощается с нами за руку и идет клеить пластырь мужчине на рассеченную бровь.
Скорая отвозит нас обратно. Санитар дал мне время освоиться и снова подошел, чтобы спокойно дать рекомендации, как будет удобнее ехать. Конечно, он прав.
В отеле нам достали инвалидную коляску, мы мобильны! Вечером едем купаться. Мне все еще очень больно, таблетки не помогают, даже запитые алкоголем. И я никогда не замечала, какой у нас широкий пляж! Костыли вязнут в песке, я шиплю и мерзко ругаюсь. Море неспокойно, болтает нас на волнах. Даже в темноте сквозь толщу воды видно дно. Мы бы плескались полночи, но тут меня кто-то кусает за руку.  Надо уходить, мои раны пахнут кровью и не факт, что к нам сейчас не плывут толпы голодных морских аборигенов. Опираюсь на один костыль, перехватываю второй, и тут переволновавшаяся подруга... Напоминаю, воды по грудь,  до берега - пара десятков метров волн. Так вот, подруга с криком: Дай я его помою! - выхватывает у меня костыль! Лечу в воду, чувствуя себя героем Шарло. Еще долго хохот не дает нам выйти на берег.
Наконец, вышли. Сидим на шезлонге, курим. Подруга пытается найти хоть одно разумное объяснение своим героическим действиям. За нашими спинами - чавканье с хрустом: кто-то невидимый ест краба. Последний вечер на Кипре...