Семь утра по-непальски - это четверть четвертого по-нашему. На раннее вставание нас подвигла не страсть к подвигам, а шум: отель уже не меньше часа полон звуков. Здороваются, убирают, топают в ресторан. Мрамор холла услужливо собирает всю акустику и отправляет в наш номер. Да, в тесных и мягких коридорах наверху определенно было бы тише. Зато ресторан у нас под носом, нужно только спуститься на цокольный этаж. А перед тем - принять душ так, чтобы вода не попадала на лицо, вскипятить воду, ополоснуть маленькие стаканчики и щетки, почистить зубы и не позволить себе смыть пасту с губ из крана. Сидеть вместо прогулки в туалете и думать об особенностях диагностики холеры не хочется вообще никак.
Первый, кого мы встречам в холле, - вчерашний портье, обиженный чаевыми. Он с преувеличенной радостью здоровается с американцами и снова рычит на нас. Мы дали ему пять евро местными деньгами - неужели так мало?! А говорили, дешевая страна.
Ресторан прекрасен. Нет, он великолепен. Под завтрак отведен белый с золотом зал, под сводами - огромное каре шведского стола, одна стена сплошь состоит из окон. Там мы и усаживаемся, набрав из-под колпаков разнообразной снеди, из которой нам знаком только бекон и мелкие сосиски. Картошка, запеченная с сыром, какие-то местные лепешечки, мелкие печеные помидоры, острая фасоль, еще лепешки, кукурузные... Специально для европейцев - теплые булочки с корицей. Зажмурившись, берем местный сыр - зеленоватый, с естественной коркой. На вкус ближе всего к французским. Для особо робких есть мюсли, гренки и все такое, но мы уже поняли, что на местной еде не пропадем, скорее, лопнем. Красивые молодые официанты в терракотовых рубашках и коричневых жилетах разливают чай и кофе из металлических чайников. Не исключено, что серебряных. Молоко имеет странный привкус и намного жирнее нашего. Буйволиное. Сыр, наверное, тоже. Довольно быстро понимаем, что нашли первую вещь, которой нам точно будет недоставать дома.
Переодевшись во все самое длинное и закрытое, прихватив воду и маски от пыли, отправляемся в город.
"Намасте" означает «Божественное во мне приветствует и соединяется с божественным в тебе». Так здороваются в Непале: низкий первый слог, высокий второй и протяжное е в конце.
- Намастееее! - это швейцар.
- Намастееее! - это полицейские.
- Намастееее! - это рикша у въезда в наш квартал.
- Намастееее! - пяток таксистов, учуявших свежую кровь.
Деловитая и толковая девушка на ресепшене дала нам в личное пользование карту центра, показала, как идти до Тамеля, мы знаем, что здесь совсем близко, нас не развести, но как же мы вежливы! Нет, спасибо, нет, не надо, нет, - этот деликатный тон мы утратим довольно быстро, всего за пару дней. Первый урок Катманду для одинокой путешественницы: здесь нужно быть твердой.
На улице - столпотворение. На первом же перекрестке мы зависаем намертво. Все едет во все стороны, все гудит, а дороги возле нас широкие - шесть-восемь условных полос. В конце концов полицейский в черной маске просто подходит к нам и переводит, как детей. Мы бы его расцеловали, но, во-первых, мы таки неприкасаемые, а во-вторых, касаться головы непальцев вообще нельзя, это очень личное. А маски приходится надеть и нам: воздух плотно завешен желтой пылью и черным выхлопом продукта индийского автопрома. Больше всего здесь крошечных дешевых Тат, и довольно быстро мы приходим к выводу, что взрыв известного автоконцерна причинит мировой экологии гораздо меньше вреда, чем мирные плоды его конвейеров. Европейских машин практически нет, люди побогаче позволяют себе японские малолитражки, а какой-нибудь Аурис - это уже предмет роскоши. По правде говоря, на нем не везде и развернешься.
Улицы выглядят взорванными и при свете дня, приходится идти пыльными тропинками между какими-то руинами, траншеями, рвами... А вот слухи о непальской грязи сильно преувеличены. В маленьких украинских городах намного грязнее. И люди нарядны и чистоплотны. Смешение культур, смешение одежд. Больше всего здесь, все-таки, ариев с древнеиндийскими корнями. Они повыше, женщины в ярких сари или платьицах до середины бедра и штанишках. Грудь прикрывают легкие шарфы концами назад. Головы покрыты редко. И уж если шарфик, то в тон сумочке и босоножкам, концы реют за спиной - как они их удерживают в этой толпе? Дамы посолиднее несут над головой изящные зонтики от солнца. Загар здесь не ценится, темная кожа - признак простолюдина. Да и жарко, как ни крути. Мужчины одеты скромнее: темные мешковатые брюки, рубашки потрясающих оттенков. Кроме ариев попадаются монголи, эти живут в другой части города и одеваются иначе, похоже на китайцев, и они ростом пониже. Вообще, большинство непали невысоки, мы со своими росточками чувствуем себя великаншами, смотрим поверх голов.
У поворота на Тамель белая стена с заманчивыми воротами. Сад Снов, Сад Мечты. Там, кажется, можно выпить кофе, надо будет зайти. Улицы делаются уже и еще шумнее. Женщины с крошечными детьми, сестры наших цыганок, расположились под деревьями прямо на земле, болтают кормят грудничков и посылают детей за милостыней. Дети вцепляются в одежду и орут. Непальцы очень недовольны всем этим попрошайничеством, просят нищенский бизнес не поощрять. Мы немилосердны, нам не хочется чувствовать себя белыми барынями, а хочется разобраться, с кем же, все-таки, делиться. Пока идем мимо. Мимо черных цыганок в салатовых юбках и бордовых шалях. Мимо безногого, бегающего по тротуару, как резвая собака. Каждый из них сначала весело и радостно просит, потом требует, а поняв, что ничего из нас не выжмешь, бросает вослед полный скорби погибающего человека вопль: Why?! - Почему?! - и возвращается к веселой болтовне и обработке новых растерянных чужаков. Идем мимо сапожника, обсаженного разновозрастными мальчишками. Мальчишки дышат клеем из пакетов и смотрят яркие сны наяву. Насмотревшиеся спят тут же, в расстеленных на тротуарах лохмотьях. Эти мальчишки опасны. Стань им поперек дороги - кинутся. А после восьми они могут воткнуть в ребра нож. Мы один раз видели, как они играли эти ножом - кинжал размером с мое предплечье. Через три-четыре года все они умрут, но на их место придут новые. Повторяем друг другу: здесь надо быть твердой.
С чуть меньшим трудом пересекаем еще одну дорогу, и вот он - Тамель, древний туристический центр, Арбат, Андреевский спуск, Сэнтендре по-непальски. Узкие улицы почти без тротуаров, зато со сточными канавами. Непонятной, дивной красоты дома. Это если вам удастся их разглядеть, потому что по обочинам течет сплошная толпа и надо не быть затоптанным. Первое время задача не попасть под машину, рикшу или скуттер, не быть затолканным, не затолкать других, посмотреть в карту и что-то разглядеть вокруг себя, не свернув шею в канаве, кажется немыслимой. Справляемся, как умеем. Передние стены домов - один сплошной ряд лавок. Здесь можно купить отличные вещи с учетом того, что все они линяют со страшной силой. Можно найти трекерское снаряжение, подделки крупных брендов, нежные кашемировые вещи, пашмины, кофты из шерсти яка, войлочные тапочки, украшения... да что угодно. Но мы еще не готовы торговаться, а в Непале это важно. При умелой торговле цену можно сбить в десять раз.
С первого же шага мы понимаем, что все на нас смотрят. В упор. В глаза. В чем дело? Здесь полно иностранцев. Взгляды суровы и дружелюбны далеко не всегда. Многие ужасаются, что мы здесь одни, без группы. Многие советуют быть осторожнее. Беречь вещи и деньги. Не ходить после восьми. Спрашивают, как же мы проживем здесь две недели. И снова толпа, и снова взгляды. Самые наглые пытаются толкнуть. Сделать фотографии невозможно, с нас не сводят внимательных глаз. Может, у нас паранойя?
А вот и первая ступа. Крошечная, беленькая. На четыре стороны смотрят яркие очи Будды. Вокруг - стихийный базар, прямо в пыли на подстилках разложены травы, плоды, чернобривцы. Торговки бойко треплются с высоким женоподобным монахом, смеются. Кажется, он пытается получить какой-то товар бесплатно. Все как обычно, на прикормленных местах и священнослужители кормленные. Молодые женщины в ярких юбках и пестрых кофточках ведут неспешную беседу. По нежным взглядам и задумчивым улыбкам сразу становится понятно, о чем. Любовь, любовь...
На углу цирюльник стрижет клиента. Прямо под ногами усадил - и стрижет. Проделывает маленькими ножницами лесенку в заросшем затылке. Результат вызывает сомнения, но мужчины кругом подстрижены вполне опрятно. Мы бы остановились посмотреть, но все, включая парикмахера, оставили свои дела и уставились на нас. Одной собаке, уснувшей у ног Ганеша, все равно. Что-то не так с этой непальской бедностью. Собаки, хоть и пыльные, как и все вокруг, в целом чисты, пушисты и похожи на обкормленных слонов. С достоинством они выполнят свою нелегкую повседневную работу: спят.
К полудню Тамель превращается в пекло. С чистого неба рушатся острые стрелы, в тени - 30 градусов. Самое время навестить сад за белой стеной, если мы, конечно, найдем к нему дорогу. Большая маленькая радость: мы отлично ориентируемся на местности. А как же страшилки? На домах нет номеров и названий улиц, да и когда есть, это ничему не помогает: здесь даже цифры другие. Говорят, рикши обманывают иностранцев, покатав их по городу и привезя на то же место. Однако же мы не испытываем никаких сложностей и смелеем настолько, что выбираем новый путь.
Любуемся народом, точнее, народами. Большинство красивы, особенно дети. Дивные глаза малышей обведены жирными черными стрелками, уходящими к висками. Засматриваться не очень удобно: здесь опасаются сглаза. Наверное, и стрелки для этого. Официальная версия - сурьма предохраняет от глазных болезней, но мы уже понимаем: правды здесь никто не скажет. К чужакам любезны донельзя, и помогут, и подскажут, и разведут при случае на деньги, но внутренний мир непальцев огражден бронированной стеной, не подойти, не заглянуть. Любуемся храмами. Алые, с резными воротами и крышами. Белые ступы. Крошечные святилища, божества измазаны красной краской. Люди молятся просто и буднично, молитва - неотъемлемая составляющая их жизни. К буддистам везде можно. К индуистам почти нигде нельзя. Но во внутренние дворы храмов тоже можно. На приступках дремлют бедно одетые мужчины. А нам, чтобы сесть, нужно приложить усилие: пыль, пыль повсюду, пыль, какой мы еще не видели.
Меняем деньги. Ужас-ужас-ужас! Оказывается, ночью мы все спутали и дали портье на чай не пять евро, а пять центов! Еще бы ему не рычать. Придется исправлять упущение, обижать пожилого человека не дело.
И так, мало-помалу, то уверенные, то потерянные, оглушенные шумом, слегка напуганные толпой, частью которой, мы уверены, нам не стать никогда, мы и выходим к белому забору, к Саду мечты.
Первый, кого мы встречам в холле, - вчерашний портье, обиженный чаевыми. Он с преувеличенной радостью здоровается с американцами и снова рычит на нас. Мы дали ему пять евро местными деньгами - неужели так мало?! А говорили, дешевая страна.
Ресторан прекрасен. Нет, он великолепен. Под завтрак отведен белый с золотом зал, под сводами - огромное каре шведского стола, одна стена сплошь состоит из окон. Там мы и усаживаемся, набрав из-под колпаков разнообразной снеди, из которой нам знаком только бекон и мелкие сосиски. Картошка, запеченная с сыром, какие-то местные лепешечки, мелкие печеные помидоры, острая фасоль, еще лепешки, кукурузные... Специально для европейцев - теплые булочки с корицей. Зажмурившись, берем местный сыр - зеленоватый, с естественной коркой. На вкус ближе всего к французским. Для особо робких есть мюсли, гренки и все такое, но мы уже поняли, что на местной еде не пропадем, скорее, лопнем. Красивые молодые официанты в терракотовых рубашках и коричневых жилетах разливают чай и кофе из металлических чайников. Не исключено, что серебряных. Молоко имеет странный привкус и намного жирнее нашего. Буйволиное. Сыр, наверное, тоже. Довольно быстро понимаем, что нашли первую вещь, которой нам точно будет недоставать дома.
Переодевшись во все самое длинное и закрытое, прихватив воду и маски от пыли, отправляемся в город.
"Намасте" означает «Божественное во мне приветствует и соединяется с божественным в тебе». Так здороваются в Непале: низкий первый слог, высокий второй и протяжное е в конце.
- Намастееее! - это швейцар.
- Намастееее! - это полицейские.
- Намастееее! - это рикша у въезда в наш квартал.
- Намастееее! - пяток таксистов, учуявших свежую кровь.
Деловитая и толковая девушка на ресепшене дала нам в личное пользование карту центра, показала, как идти до Тамеля, мы знаем, что здесь совсем близко, нас не развести, но как же мы вежливы! Нет, спасибо, нет, не надо, нет, - этот деликатный тон мы утратим довольно быстро, всего за пару дней. Первый урок Катманду для одинокой путешественницы: здесь нужно быть твердой.
На улице - столпотворение. На первом же перекрестке мы зависаем намертво. Все едет во все стороны, все гудит, а дороги возле нас широкие - шесть-восемь условных полос. В конце концов полицейский в черной маске просто подходит к нам и переводит, как детей. Мы бы его расцеловали, но, во-первых, мы таки неприкасаемые, а во-вторых, касаться головы непальцев вообще нельзя, это очень личное. А маски приходится надеть и нам: воздух плотно завешен желтой пылью и черным выхлопом продукта индийского автопрома. Больше всего здесь крошечных дешевых Тат, и довольно быстро мы приходим к выводу, что взрыв известного автоконцерна причинит мировой экологии гораздо меньше вреда, чем мирные плоды его конвейеров. Европейских машин практически нет, люди побогаче позволяют себе японские малолитражки, а какой-нибудь Аурис - это уже предмет роскоши. По правде говоря, на нем не везде и развернешься.
Улицы выглядят взорванными и при свете дня, приходится идти пыльными тропинками между какими-то руинами, траншеями, рвами... А вот слухи о непальской грязи сильно преувеличены. В маленьких украинских городах намного грязнее. И люди нарядны и чистоплотны. Смешение культур, смешение одежд. Больше всего здесь, все-таки, ариев с древнеиндийскими корнями. Они повыше, женщины в ярких сари или платьицах до середины бедра и штанишках. Грудь прикрывают легкие шарфы концами назад. Головы покрыты редко. И уж если шарфик, то в тон сумочке и босоножкам, концы реют за спиной - как они их удерживают в этой толпе? Дамы посолиднее несут над головой изящные зонтики от солнца. Загар здесь не ценится, темная кожа - признак простолюдина. Да и жарко, как ни крути. Мужчины одеты скромнее: темные мешковатые брюки, рубашки потрясающих оттенков. Кроме ариев попадаются монголи, эти живут в другой части города и одеваются иначе, похоже на китайцев, и они ростом пониже. Вообще, большинство непали невысоки, мы со своими росточками чувствуем себя великаншами, смотрим поверх голов.
У поворота на Тамель белая стена с заманчивыми воротами. Сад Снов, Сад Мечты. Там, кажется, можно выпить кофе, надо будет зайти. Улицы делаются уже и еще шумнее. Женщины с крошечными детьми, сестры наших цыганок, расположились под деревьями прямо на земле, болтают кормят грудничков и посылают детей за милостыней. Дети вцепляются в одежду и орут. Непальцы очень недовольны всем этим попрошайничеством, просят нищенский бизнес не поощрять. Мы немилосердны, нам не хочется чувствовать себя белыми барынями, а хочется разобраться, с кем же, все-таки, делиться. Пока идем мимо. Мимо черных цыганок в салатовых юбках и бордовых шалях. Мимо безногого, бегающего по тротуару, как резвая собака. Каждый из них сначала весело и радостно просит, потом требует, а поняв, что ничего из нас не выжмешь, бросает вослед полный скорби погибающего человека вопль: Why?! - Почему?! - и возвращается к веселой болтовне и обработке новых растерянных чужаков. Идем мимо сапожника, обсаженного разновозрастными мальчишками. Мальчишки дышат клеем из пакетов и смотрят яркие сны наяву. Насмотревшиеся спят тут же, в расстеленных на тротуарах лохмотьях. Эти мальчишки опасны. Стань им поперек дороги - кинутся. А после восьми они могут воткнуть в ребра нож. Мы один раз видели, как они играли эти ножом - кинжал размером с мое предплечье. Через три-четыре года все они умрут, но на их место придут новые. Повторяем друг другу: здесь надо быть твердой.
С чуть меньшим трудом пересекаем еще одну дорогу, и вот он - Тамель, древний туристический центр, Арбат, Андреевский спуск, Сэнтендре по-непальски. Узкие улицы почти без тротуаров, зато со сточными канавами. Непонятной, дивной красоты дома. Это если вам удастся их разглядеть, потому что по обочинам течет сплошная толпа и надо не быть затоптанным. Первое время задача не попасть под машину, рикшу или скуттер, не быть затолканным, не затолкать других, посмотреть в карту и что-то разглядеть вокруг себя, не свернув шею в канаве, кажется немыслимой. Справляемся, как умеем. Передние стены домов - один сплошной ряд лавок. Здесь можно купить отличные вещи с учетом того, что все они линяют со страшной силой. Можно найти трекерское снаряжение, подделки крупных брендов, нежные кашемировые вещи, пашмины, кофты из шерсти яка, войлочные тапочки, украшения... да что угодно. Но мы еще не готовы торговаться, а в Непале это важно. При умелой торговле цену можно сбить в десять раз.
С первого же шага мы понимаем, что все на нас смотрят. В упор. В глаза. В чем дело? Здесь полно иностранцев. Взгляды суровы и дружелюбны далеко не всегда. Многие ужасаются, что мы здесь одни, без группы. Многие советуют быть осторожнее. Беречь вещи и деньги. Не ходить после восьми. Спрашивают, как же мы проживем здесь две недели. И снова толпа, и снова взгляды. Самые наглые пытаются толкнуть. Сделать фотографии невозможно, с нас не сводят внимательных глаз. Может, у нас паранойя?
А вот и первая ступа. Крошечная, беленькая. На четыре стороны смотрят яркие очи Будды. Вокруг - стихийный базар, прямо в пыли на подстилках разложены травы, плоды, чернобривцы. Торговки бойко треплются с высоким женоподобным монахом, смеются. Кажется, он пытается получить какой-то товар бесплатно. Все как обычно, на прикормленных местах и священнослужители кормленные. Молодые женщины в ярких юбках и пестрых кофточках ведут неспешную беседу. По нежным взглядам и задумчивым улыбкам сразу становится понятно, о чем. Любовь, любовь...
На углу цирюльник стрижет клиента. Прямо под ногами усадил - и стрижет. Проделывает маленькими ножницами лесенку в заросшем затылке. Результат вызывает сомнения, но мужчины кругом подстрижены вполне опрятно. Мы бы остановились посмотреть, но все, включая парикмахера, оставили свои дела и уставились на нас. Одной собаке, уснувшей у ног Ганеша, все равно. Что-то не так с этой непальской бедностью. Собаки, хоть и пыльные, как и все вокруг, в целом чисты, пушисты и похожи на обкормленных слонов. С достоинством они выполнят свою нелегкую повседневную работу: спят.
К полудню Тамель превращается в пекло. С чистого неба рушатся острые стрелы, в тени - 30 градусов. Самое время навестить сад за белой стеной, если мы, конечно, найдем к нему дорогу. Большая маленькая радость: мы отлично ориентируемся на местности. А как же страшилки? На домах нет номеров и названий улиц, да и когда есть, это ничему не помогает: здесь даже цифры другие. Говорят, рикши обманывают иностранцев, покатав их по городу и привезя на то же место. Однако же мы не испытываем никаких сложностей и смелеем настолько, что выбираем новый путь.
Любуемся народом, точнее, народами. Большинство красивы, особенно дети. Дивные глаза малышей обведены жирными черными стрелками, уходящими к висками. Засматриваться не очень удобно: здесь опасаются сглаза. Наверное, и стрелки для этого. Официальная версия - сурьма предохраняет от глазных болезней, но мы уже понимаем: правды здесь никто не скажет. К чужакам любезны донельзя, и помогут, и подскажут, и разведут при случае на деньги, но внутренний мир непальцев огражден бронированной стеной, не подойти, не заглянуть. Любуемся храмами. Алые, с резными воротами и крышами. Белые ступы. Крошечные святилища, божества измазаны красной краской. Люди молятся просто и буднично, молитва - неотъемлемая составляющая их жизни. К буддистам везде можно. К индуистам почти нигде нельзя. Но во внутренние дворы храмов тоже можно. На приступках дремлют бедно одетые мужчины. А нам, чтобы сесть, нужно приложить усилие: пыль, пыль повсюду, пыль, какой мы еще не видели.
Меняем деньги. Ужас-ужас-ужас! Оказывается, ночью мы все спутали и дали портье на чай не пять евро, а пять центов! Еще бы ему не рычать. Придется исправлять упущение, обижать пожилого человека не дело.
И так, мало-помалу, то уверенные, то потерянные, оглушенные шумом, слегка напуганные толпой, частью которой, мы уверены, нам не стать никогда, мы и выходим к белому забору, к Саду мечты.
Комментариев нет:
Отправить комментарий