Белые стены, сумрачный кассир, - вход платный, можно купить доступ в Интернет, с чем в Непале не очень, - охранник с открытым оружием и в военной форме. Кайзер Махал, Сад Мечты. Как не было Тамеля с его нестерпимым шумом. Прохладные струи фонтанов. Алые рыбки в зеленоватой воде. Благоухание цветов и деревьев. Тишина, вода и воздух, три самых драгоценных блага. Этот сад задуман так, чтобы каждый шаг, каждый ракурс открывал единственный и неповторимый вид.
Белоснежная круглая беседка. Статуи слонов у белокаменной лестницы. Вода то лежит спокойно в бассейнах и чашах, то ниспадает уступами прямо в стене, то отражается в зеркалах. Причуды и затеи. Десятки лавочек, спрятанных в зеленых лабиринтах и нишах, надо посидеть на каждой. Нет ни одного желания, которое не исполнилось бы здесь. В естественных галереях и изысканных зданиях по периметру - ресторан с тихим и вежливым обслуживанием. По местным меркам очень дорогой, для двух непрожорливых девочек - вполне сносный. Но мы еще не готовы есть. Служитель вытаскивает прямо на газон матрасы и подушки-валики. Усталая дочь, презрев пыль и летающих над головой ворон, валится и засыпает почти мгновенно. У ног ее тихо плещется крошечный ров.
По отдельным, словно висящим в воздухе ступенькам удаляюсь в кусты, курить и пускать прихваченные из дому мыльные пузыри. Я не умею сидеть, как положено приличной женщине, усаживаюсь по-мужски, скрестив ноги. У лица порхают бабочки размером с дом и птички размером с бабочку. Нирвана была бы полной, если бы абсолютно все служители не ходили по очереди на меня смотреть. Сад мало-помалу наполняется туристами. Для местных жителей два евро за вход - дикая, необдуманная трата. Пускаюсь бродить по волшебным закоулкам.
Сад Мечты или Снов (Garden of Dreams) был создан в 1920 году в восточно-европеизированном стиле времен короля Эдуарда для фельдмаршала непальской Королевской армии Кайзера Шэмшера Раны. Шесть павильонов сада - шесть непальских сезонов. Однако увидеть можно не все: сохранилась только часть. После передачи сада непальскому правительству он пришел в упадок, и только последние годы, благодаря Австрии, вложившей деньги в семилетнюю реконструкцию, возродился к былой славе. Сейчас - это лучший из оазисов Катманду. Здесь есть библиотека, проводятся концерты и приемы. Все ресторанные помещения принадлежат Кайзер Кафе, скромно позиционирующимся, как кофейня. Не верьте. Это один из изысканнейших ресторанов Непала, да еще и с ничтожными, по европейским меркам, ценами.
Играю с рыбками и местными дроздами, яркими, как в мультике. Завороженно смотрю в круглый проем, за которым - все тот же сад, но уже превращенный в волшебную картину. Живую, затягивающую, как воронка. Обхожу стену - сад как сад. Возвращаюсь - и снова это застывшее падение между ветвей, в недоступное пространство мечты... Оборачиваюсь на тяжелый и мягкий топот. Бурундук. Толстый, как и вся непальская живность. Я бы познакомиться, но он против. Убегает за стену, а оттуда уже уставился новый охранник. Что, девушку с бурундуком не видел? Поднимаюсь по лестнице в стене и спугиваю восточную парочку, уединившуюся на потайной скамейке. По-моему, кто-то здесь целовался.
Не хочу им мешать, возвращаюсь. С другой стены видна хозяйственная часть. Грязные куры, перья, горы листвы и веток. Женщина чистит овощи, и лучше мне не видеть, в какой воде она их ополаскивает. Смеясь, болтает со сторожем. Они здесь минуты не молчат. Увидев меня, принимают солидный вид.
Дочь проснулась, созерцает птиц в небе. Идем обедать на веранду центрального павильона. Наш столик у стены, естественно, поставлен так, чтобы мы могли увидеть еще одну уникальную панораму. За соседним - веселая немецкая компания. Услышав русскую речь, дружно нахохливаются. Как надоели эти вечные разногласия! А стена - и не стена вовсе, а плита со стихами Хайяма в переводе Эдварда Фитцджеральда. Она рассечена трещинами - в 1934 году Непал постигло страшное землетрясение, сад тоже пострадал. Трещины решили оставить как память, но украсили орнаментом из листьев. Шевелю губами, перевожу:
Не уменьшается небесная Луна,
Растет, восторга моего полна:
Как долго ей сиять красой растущей, ясной,
В саду все том же, без меня, напрасной...
Да. Я, конечно, не Фитцджеральд. Но даже так... И сад все тот же.
А кофе великолепен. Кто сказал, что в Катманду нет хорошего кофе? Надо знать места! Официант слегка удивлен нашим заказом: горячий и с ромом. Но мы все еще боимся. На самом деле мы здесь меньше суток.
- Зачем мы сюда приехали? - смеясь, спрашиваю дочь. Мы повторяем этот вопрос часто, и с каждым разом он выглядит все более риторическим.
Последний раз обходим сад. Пускаю мыльные пузыри над тихим черным озерцом. Японка заглядывает в мое убежище и смеется, как ребенок. Оказывается, я привлекла не только ее. Дочь велит стоять тихо, делает осторожное движение - и со спины мне на грудь перескакивает молодой богомол! Не знаю, кто из нас в большем стрессе, но он хотя бы не лезет в бой, а я не ору. Насилу удается выдворить его практически из декольте. Лучше бы туда упало пирожное. Еще один бурундук - этот сад просто не дает нам уйти! Как какая-нибудь белка, зарывает орешек, глядит сурово. А сколько ползающих, летающих, топающих прячется в густой зелени? Большинство мы не увидим никогда. Гималайская живность была бы намного опаснее, если бы не была так деликатна.
Однако надо подготовиться к более фундаментальному выходу в город. Бассейн, напитки, пушистые полотенца. Требую, чтобы дочь держала голову над водой. Шезлонги и столики. Мирная отельная жизнь, никакого оружия, никаких нищих. Но нам в ней уже скучно. Расспрашиваем ресепшениста, как найти магазин. Он удивлен, но рисует маршрут на карте. А нам нужно купить немного запечатанных продуктов и воды, мало ли куда нас завтра занесет. И колы к вечерней водке.
По разнесенной вдребезги улице идем осторожно. Постоянно командую себе: стопы на три точки, колени слегка согнуты. Иначе можно так подвернуть ногу, что ой! Маленький вход - и снова сюрприз. Внутри вполне европейский маркет, выбор так себе, но получше многих, есть и элитные товары, только все они укрыты пылью. Обслуга держится настороженно, почти грубо. Кажется, в каждом белом здесь видят потенциального вора. Набираем орешков, воды, витаминов, сыра и чая в герметичных упаковках. Чай поедет домой. Помогаю замешкавшейся девушке на кассе уложить наши покупки и неожиданно завоевываю балл: нам улыбаются. Странно, что мелкий жест значит так много: с этого момента здесь всегда будут с нами любезны, притом совершенно незнакомые люди. Мы еще не знаем, с какой скоростью в Непале распространяются слухи.
Идти домой не хочется, осматриваем соседей. Это Редиссон, большой, но не колоритный, и еще один отель в китайском стиле. С патио нас окликает метрдотель, предлагает полюбоваться внутренним убранством, а также баром на крыше. Сто раз повторяет: Вы не должны ничего покупать! Ясное дело, в баре мы что-то да купим. А интерьер и впрямь изумителен. Алые и темные залы, зеркала в резных рамах, множество зеркал! На крыше - сад. Просим у бармена чай. Здесь высоко, воздух чистый, а вид... Как описать вид восточного города на закате? Красные перила увешаны разноцветными фонариками, к статуе Будды протянуты пестрые молитвенные флажки. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это был первый знак на нашем пути. Непал небезопасен, здесь можно попасть в очень неприятную историю, особенно без группы. И все-таки, единственно верное решение здесь - доверять людям, которые тебя окружают. И еще доверять... В общем, Непал - очень мистическая страна. Человек, пригласивший нас наверх, не просто заманил клиентов. Ему было важно, чтобы две растерянные, ничего не понимающие в здешних реалиях женщины увидели красоту его города, открыли для себя важнейший аспект местной жизни: крыши. Крыша - место отдыха, ветра и чистоты. И красоты. В большинстве своем крыши не созданы для иностранцев, здесь отдыхают непальцы, те, кто любит и понимает город. Мы еще не понимаем, какую дверь нам открыли. Мы ничего еще не понимаем. Не понимаем и еще одного потаенного интереса метрдотеля, и того, почему посмотреть на нас сбегается вся гостиница - половину, по-моему, он же и позвал. Наша визитация здесь, видимо, важна, как и то, что мы из всех пустых столиков выбираем тот, что стоит у ног Будды - все они переглядываются в этот момент, словно мы сдали какой-то экзамен.
Поздно вечером в наш шатер приходит еще один представитель местной фауны: мышь, длинная и бурая, как гаванская сигара, - и уходит довольная, со сладким орешком.
Белоснежная круглая беседка. Статуи слонов у белокаменной лестницы. Вода то лежит спокойно в бассейнах и чашах, то ниспадает уступами прямо в стене, то отражается в зеркалах. Причуды и затеи. Десятки лавочек, спрятанных в зеленых лабиринтах и нишах, надо посидеть на каждой. Нет ни одного желания, которое не исполнилось бы здесь. В естественных галереях и изысканных зданиях по периметру - ресторан с тихим и вежливым обслуживанием. По местным меркам очень дорогой, для двух непрожорливых девочек - вполне сносный. Но мы еще не готовы есть. Служитель вытаскивает прямо на газон матрасы и подушки-валики. Усталая дочь, презрев пыль и летающих над головой ворон, валится и засыпает почти мгновенно. У ног ее тихо плещется крошечный ров.
По отдельным, словно висящим в воздухе ступенькам удаляюсь в кусты, курить и пускать прихваченные из дому мыльные пузыри. Я не умею сидеть, как положено приличной женщине, усаживаюсь по-мужски, скрестив ноги. У лица порхают бабочки размером с дом и птички размером с бабочку. Нирвана была бы полной, если бы абсолютно все служители не ходили по очереди на меня смотреть. Сад мало-помалу наполняется туристами. Для местных жителей два евро за вход - дикая, необдуманная трата. Пускаюсь бродить по волшебным закоулкам.
Сад Мечты или Снов (Garden of Dreams) был создан в 1920 году в восточно-европеизированном стиле времен короля Эдуарда для фельдмаршала непальской Королевской армии Кайзера Шэмшера Раны. Шесть павильонов сада - шесть непальских сезонов. Однако увидеть можно не все: сохранилась только часть. После передачи сада непальскому правительству он пришел в упадок, и только последние годы, благодаря Австрии, вложившей деньги в семилетнюю реконструкцию, возродился к былой славе. Сейчас - это лучший из оазисов Катманду. Здесь есть библиотека, проводятся концерты и приемы. Все ресторанные помещения принадлежат Кайзер Кафе, скромно позиционирующимся, как кофейня. Не верьте. Это один из изысканнейших ресторанов Непала, да еще и с ничтожными, по европейским меркам, ценами.
Играю с рыбками и местными дроздами, яркими, как в мультике. Завороженно смотрю в круглый проем, за которым - все тот же сад, но уже превращенный в волшебную картину. Живую, затягивающую, как воронка. Обхожу стену - сад как сад. Возвращаюсь - и снова это застывшее падение между ветвей, в недоступное пространство мечты... Оборачиваюсь на тяжелый и мягкий топот. Бурундук. Толстый, как и вся непальская живность. Я бы познакомиться, но он против. Убегает за стену, а оттуда уже уставился новый охранник. Что, девушку с бурундуком не видел? Поднимаюсь по лестнице в стене и спугиваю восточную парочку, уединившуюся на потайной скамейке. По-моему, кто-то здесь целовался.
Не хочу им мешать, возвращаюсь. С другой стены видна хозяйственная часть. Грязные куры, перья, горы листвы и веток. Женщина чистит овощи, и лучше мне не видеть, в какой воде она их ополаскивает. Смеясь, болтает со сторожем. Они здесь минуты не молчат. Увидев меня, принимают солидный вид.
Дочь проснулась, созерцает птиц в небе. Идем обедать на веранду центрального павильона. Наш столик у стены, естественно, поставлен так, чтобы мы могли увидеть еще одну уникальную панораму. За соседним - веселая немецкая компания. Услышав русскую речь, дружно нахохливаются. Как надоели эти вечные разногласия! А стена - и не стена вовсе, а плита со стихами Хайяма в переводе Эдварда Фитцджеральда. Она рассечена трещинами - в 1934 году Непал постигло страшное землетрясение, сад тоже пострадал. Трещины решили оставить как память, но украсили орнаментом из листьев. Шевелю губами, перевожу:
Не уменьшается небесная Луна,
Растет, восторга моего полна:
Как долго ей сиять красой растущей, ясной,
В саду все том же, без меня, напрасной...
Да. Я, конечно, не Фитцджеральд. Но даже так... И сад все тот же.
А кофе великолепен. Кто сказал, что в Катманду нет хорошего кофе? Надо знать места! Официант слегка удивлен нашим заказом: горячий и с ромом. Но мы все еще боимся. На самом деле мы здесь меньше суток.
- Зачем мы сюда приехали? - смеясь, спрашиваю дочь. Мы повторяем этот вопрос часто, и с каждым разом он выглядит все более риторическим.
Последний раз обходим сад. Пускаю мыльные пузыри над тихим черным озерцом. Японка заглядывает в мое убежище и смеется, как ребенок. Оказывается, я привлекла не только ее. Дочь велит стоять тихо, делает осторожное движение - и со спины мне на грудь перескакивает молодой богомол! Не знаю, кто из нас в большем стрессе, но он хотя бы не лезет в бой, а я не ору. Насилу удается выдворить его практически из декольте. Лучше бы туда упало пирожное. Еще один бурундук - этот сад просто не дает нам уйти! Как какая-нибудь белка, зарывает орешек, глядит сурово. А сколько ползающих, летающих, топающих прячется в густой зелени? Большинство мы не увидим никогда. Гималайская живность была бы намного опаснее, если бы не была так деликатна.
Однако надо подготовиться к более фундаментальному выходу в город. Бассейн, напитки, пушистые полотенца. Требую, чтобы дочь держала голову над водой. Шезлонги и столики. Мирная отельная жизнь, никакого оружия, никаких нищих. Но нам в ней уже скучно. Расспрашиваем ресепшениста, как найти магазин. Он удивлен, но рисует маршрут на карте. А нам нужно купить немного запечатанных продуктов и воды, мало ли куда нас завтра занесет. И колы к вечерней водке.
По разнесенной вдребезги улице идем осторожно. Постоянно командую себе: стопы на три точки, колени слегка согнуты. Иначе можно так подвернуть ногу, что ой! Маленький вход - и снова сюрприз. Внутри вполне европейский маркет, выбор так себе, но получше многих, есть и элитные товары, только все они укрыты пылью. Обслуга держится настороженно, почти грубо. Кажется, в каждом белом здесь видят потенциального вора. Набираем орешков, воды, витаминов, сыра и чая в герметичных упаковках. Чай поедет домой. Помогаю замешкавшейся девушке на кассе уложить наши покупки и неожиданно завоевываю балл: нам улыбаются. Странно, что мелкий жест значит так много: с этого момента здесь всегда будут с нами любезны, притом совершенно незнакомые люди. Мы еще не знаем, с какой скоростью в Непале распространяются слухи.
Идти домой не хочется, осматриваем соседей. Это Редиссон, большой, но не колоритный, и еще один отель в китайском стиле. С патио нас окликает метрдотель, предлагает полюбоваться внутренним убранством, а также баром на крыше. Сто раз повторяет: Вы не должны ничего покупать! Ясное дело, в баре мы что-то да купим. А интерьер и впрямь изумителен. Алые и темные залы, зеркала в резных рамах, множество зеркал! На крыше - сад. Просим у бармена чай. Здесь высоко, воздух чистый, а вид... Как описать вид восточного города на закате? Красные перила увешаны разноцветными фонариками, к статуе Будды протянуты пестрые молитвенные флажки. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это был первый знак на нашем пути. Непал небезопасен, здесь можно попасть в очень неприятную историю, особенно без группы. И все-таки, единственно верное решение здесь - доверять людям, которые тебя окружают. И еще доверять... В общем, Непал - очень мистическая страна. Человек, пригласивший нас наверх, не просто заманил клиентов. Ему было важно, чтобы две растерянные, ничего не понимающие в здешних реалиях женщины увидели красоту его города, открыли для себя важнейший аспект местной жизни: крыши. Крыша - место отдыха, ветра и чистоты. И красоты. В большинстве своем крыши не созданы для иностранцев, здесь отдыхают непальцы, те, кто любит и понимает город. Мы еще не понимаем, какую дверь нам открыли. Мы ничего еще не понимаем. Не понимаем и еще одного потаенного интереса метрдотеля, и того, почему посмотреть на нас сбегается вся гостиница - половину, по-моему, он же и позвал. Наша визитация здесь, видимо, важна, как и то, что мы из всех пустых столиков выбираем тот, что стоит у ног Будды - все они переглядываются в этот момент, словно мы сдали какой-то экзамен.
Поздно вечером в наш шатер приходит еще один представитель местной фауны: мышь, длинная и бурая, как гаванская сигара, - и уходит довольная, со сладким орешком.
Комментариев нет:
Отправить комментарий