Британский музей

Восход в центре Лондона - как в горах, где-то часов около 8-9 кто-то включает выпрыгнувшее из-за домов солнце. До этого мы успели порадоваться потрясающему континентальному завтраку (3-4 пластиковых коробочки с джемами, полусухие булочки и тосты, которые обслуга перекладывает голыми руками входят в стоимость, за яичницу и жареные сосиски надо доплатить 4,5 фунта), натерпеться хамства обслуги, которое не распространялось только на соотечественников из Индокитая, и поклясться, что больше мы сюда не придем, а также сбегать на ресепшен.
Молодая чешка, увидев нас, бледнеет - представляю, каковы были воспоминания ночных портье о моих изысканных выражениях. Оказывается, они уже звонили в Киев, но агент не отозвалась. Еще пара звонков по международному - и дело решается. Хорошенькая чешка, поняв, что ее не собираются бить, оживает и даже пытается улыбнуться. Мы милы донельзя. Осталось купить переходник на тройные британские розетки (да, в номере есть двойные входы, но они не работают) и поставить на зарядку хоть один телефон (да, в холле есть зарядки для Нокии и Айфонов - фунт с чем-то за час).
Ну, наконец-то! Первый день в Лондоне. Нужно сказать, что за всю неделю мы так и не купили хотя бы карту - носились по городу без руля и ветрил. Помогло мое знание Кипра (оказывается, он очень английский и, несмотря на различную архитектуру, понимание, куда идти, приходит молниеносно), а еще больше - волшебные столбики с маленькими фрагметами карты и, главное, стрелочкой, указывающей направление нашего движения. Правда, карта детальная настолько, что иногда трудно угадать масштаб, все время мерещатся какие-то гигантские направления.
А пока мы идем, куда глаза глядят, по очень симпатичной улочке, состоящей сплошь из крошечных и, кажется, дорогих гостиниц для студентов и преподавателей бесчисленных колледжей и университетов. Кому интересно, дело с обучением в Лондоне на данный момент обстоит так: университетов, колледжей, школ и курсов полно, очень многие - по-настоящему хорошие. Поступить нетрудно, были бы деньги. Но выпускают они зачастую безработных. Поэтому тем, кто хочет, надорвав печенку, отправить детей на учебу в Британии в надежде на их обеспеченное будущее, лучше сто раз подумать. Особенно если учесть, что с этого года цены катастрофически выросли.
Бесконечная студенческая улочка выводит нас на оживленный перекресток, а волшебный столбик показывает, что рядом, просто в двух шагах - Британский музей. Для амортизации в чужой стране лучше места не найти.
Музей выглядит очень солидно, он не так огромен, как Лувр, но и не так беспечен. Осторожно спрашиваем у привратника, где взять билеты."Билеты? Это все бесплатно! Абсолютно все!" Привратник счастлив, что мы можем сэкономить, все местное население, словно сговорившись, заботится о наших кошельках.
Огромный двор ведет нас к академическому фасаду, при входе - небольшой обыск. Здесь это постоянно: все боятся взрывов. По этой причине, кстати, на улицах очень мало мусорных ящиков, выбросить окурок иногда целая проблема. Бычки, бумажки, картонные стаканчики летят под ноги, и было бы очень грязно, если бы каждые пять минут не проходил уборщик.
Заходим в массивные двери и на секунду столбенеем: перед нами - огромный комплекс зданий, крытый общей полупрозрачной крышей. Светло и красиво. Центральное круглое здание обнимают спиральные лестницы. В этом просторе люди просто теряются, как фигурки в диораме. Впрочем, толпа еще невелика: раннее утро. Все-таки, есть какие-то билетные кассы. Путем долгих выяснений устанавливаем: здесь проходят дискуссии, собрания сообществ, тематические инсталляции и художественные чтения - на них и билеты.
Как описать коллекцию Британского музея? Одна из основных целей - показать безмерность и разнообразие мира - -реализуется с блеском.  Огромное количество самых разнородных экспонатов собрано, составлено, систематизировано и даже подчиняется какому-то прогнозированию. Общая стилистика - какой мне еще не приходилось видеть: сочетание домашности, даже некоторой безалаберности с подлинной академичностью. В отличие от Лувра, Британский музей малоэмоционален, зато его огромные размеры непостижимым образом сочетаются с таким уютом, что ищешь любой повод, чтобы побыть здесь еще и еще, и еще... Ну хоть немножечко. Здесь бродят не только экскурсии. Целые семьи с колясками приходят провести выходной, на лавочках мостятся художники с блокнотами для эскизов и даже с мольбертами, кто-то задумчиво пишет в блокнот... курсовую или стихи? Судя по лицу, скорее, стихи. В Британском музее - замечательная библиотека, мы заходим полюбоваться, погладить книги по корешкам. Здесь занимаются научной работой не только из-за беспредельного каталога, но и ради особой, ни на что не похожей атмосферы. Между столами тихо бродит Вдохновение.
Любуемся иллюстрациями египетской Книги мертвых - именно сейчас ей посвящена огромная экспозиция. Вообще, Египта очень много. Статуи фараонов радостны и огромны. Больших толстых соколов хочется обнять, такие они важные сидят. Этого мы себе, конечно, не позволяем. А зато позволяем другой трюк, вызывающий изрядное удивление посетителей и служителей - летим вприпрыжку через огромные коридоры с ассирийскими быками и барельефами. Я знаю один секрет: эти чудовищные статуи создавались, как мультик: если нестись мимо них во всю прыть, увидишь, как фигуры оживают, а гигантские быки переступают ногами. Наверное, это рассчитывалось под колесницы, какой же ассириец не любит быстрой езды.
Греческие залы, как и везде, полны неслышных, но оглушительных звуков. В миллионный раз испытываю удивление, разглядывая так похожие на нас скульптуры - те же кошмарные носы, проблемный живот, надменный изгиб губ, кое-как схваченные копны волос... Впервые обращаю внимание на еще одну родственную черту: на статуях надето тонкое что попало, слегка схваченное ремешком - мой любимый стиль. Здесь есть еще одна странность: у всех мужских фигур не хватает... Не хватает, в общем. На этом месте - дырочка, все отбито. Сначала думаю, самые хрупкие детали, не сохранились. Потом возникает мысль о пуританском подходе - очень уж последовательно  именно они и не сохранились.
Рим после Греции кажется скрупулезным и безобразным. Ясно видно: весь пресловутый реализм базируется на том, что римские скульпторы просто не любили свои модели - так холодно сейчас снимают только давно заезженные профессией мастера фотографии. В одном из залов - настоящий фонтанчик. Я присаживаюсь на пол, чтобы его снять и вижу стремительное приближение служительницы. Наверное, думает, что я собираюсь его взорвать.
Долго ищем Розеттский камень. Нужно перейти в другое здание, и во дворе нас, естественно, ловят в свои сети сувенирные магазинчики и буфет. Выбор здесь просто отменный. Вообще, в Лондоне отличные, хоть и дороговатые сувениры, при каждом знаменитом здании - свои. Сглатывая жабу, покупаем красивый магнит - копию Розетского камня, металлического египетского бегемотика, несколько книжечек. Футболки остаются висеть, где висели: за эти деньги они должны говорить на древних языках. В буфете - мерзкий кофе и вкусные сандвичи. Найти место за длинными столами почти нереально. Пока дочка ходит за едой, я отчаянно обороняю наши две табуреточки. Рядом - милая дама и очень хорошенькая молодая мама ведут тихую борьбу любезности: обе заприметили один и тот же стульчик и теперь упорно отдают его друг другу. Побеждает дама, и то правильно: мальчик в коляске уже капризничает, швыряет на пол булочку. Отец семейства движется к ним с кенгурушкой на животе, там - совсем малютка. В руке папы - еда для семьи, он совершает акробатический трюк: балансируя, присаживается со всем этим добром на корточки и подхватывает брошенную булочку. Слышу их разговор: поляки. Напротив нас - пара геев, пожилой горячо нравоучает молодого, тот краснеет, но терпеливо слушает.
Розеттский камень мы находим по толпе. Такое впечатление, что все задались целью переплюнуть Шампольона по части расшифровки египетских иероглифов. Выглядит камень как-то... непрезентабельно. Лишенным тайны. Не могу вспомнить ни одной связанной с ним легенды, а ведь их множество. Дальше, дальше, по коридорам. Присаживаемся отдохнуть и съест конфетку - рядом тут же затевает возню кудрявая брюнеточка лет двух с целью завязать более близкое знакомство. Ее родители напряжены, почти напуганы: сейчас становится трудно улыбнуться чужому ребенку и не быть заподозренным в педофилии. Родители, все же, терпят некоторое время наше общение, хулиганистый ангелочек торжествует. У этой красотки с огромными глазами и алыми губами явные замашки хозяйки мира, лет через десять мальчишкам придется плохо.
Залы древних индейцев пугают. Из витрины скалятся маски из черепов человека и обезьяны. Зато какая-то священная кобра смотрит лапочкой, под брюшком у нее - зеркальце, чтобы можно было разглядеть чешуйки на изящной спирали. В одной из витрин - знаменитая ониксовая собачка, просится в руки. По стенам развешены какие-то священные барельефы, огромные надписи гласят, что они под лазерной защитой. Как устоять перед искушением? Кто-то протягивает палец, и здание наполняет яростный звон.
Хоа Хакананаи, каменное божество с Острова Пасхи стоит, выпятив живот. Огромный, добродушный и не совсем человеческий. Островитяне требуют его возвращения на историческую родину, но, если честно, выглядит он так, будто ему тут совсем не плохо. Недалеко от него - хрустальный череп. Кто уверяет, настоящий, кто твердит - подделка восемнадцатого века. Во всяком случае, очень красивый.
Описать все увиденное невозможно. Нашли даже маленький зал русского революционного фарфора - нелепого и безвкусного. Но не стали требовать его возвращения. Огромная часть отведена Книге мертвых. В витринах - мумии, распеленутые, завернутые в погребальные покровы, разделенные на части... Очень неприятное чувство. Этих людей потрошили, фаршировали травами, обували в сандалики, распрямляли, пеленали, рисовали маски, создавали деревянные и каменные саркофаги, возводили пирамиды, которые должны были стать знаком в пустыне: не ходи сюда, здесь - смерть. И все для того чтобы толпа идиотов могла снимать их бесславие своими "мыльницами". Хочется крикнуть: да оставьте же их, наконец, в покое!
Душа омывается безмятежностью фигур Будды в японских залах и последним эскизом Благовещения Микеланджело. Перед Благовещением - скамеечка, можно наслаждаться, можно фотографировать. Удивительно, как тщательно он проработан, ведь это всего лишь эскиз, притом в натуральную величину. Штрихи идеальны, переходы света и тени проработаны в мелочах, спорные места резко очерчены, обрисован участок фона, которым нужно будет оттенить ножки ангелочка. Выключаем разрушительную для произведений искусства вспышку, хотя, кажется, здесь защитное стекло. За спиной - неожиданно громкое негодование на русском: "Фотографируют! А здесь нельзя! А они - глядите! - фотографируют! Служителя на них нет!" Удивительно, до чего соотечественники любят слово "нельзя".
Пора уходить, потолок давно потемнел, снаружи - вечер. А мы все придумываем поводы, чтобы остаться...