Трое на Темзе, считая Гринвич

В рюкзачке - валентиновские кексики с розовыми сердечками, в руках - фотоаппарат и буклет, в зубах - сандвичи с курицей, на небе - нереальное солнце, мы под ним, под нами волны.
Еще вчера у Вестминстерского моста мы заприметили корабли, идущие на Гринвич, тот самый, который Нулевой меридиан, но пожадничали платить около 20 фунтов с носа, решили поискать еще и нашли по соседству чуть не вдвое дешевле. Милая кассирша долго объясняла, что будь у нас Ойстер, заплатили бы намного меньше, после чего пробила ойстеровскую скидку, студенческую скидку и еще какую-то неизвестную скидку - оба билета обошлись нам примерно в 16 фунтов. Боясь, что на борту потребуют все необходимые документы, решаем "падать на блондинок".

В ожидании кораблика наблюдала возле Чаринг-Кросс неприятную сцену. Какой-то парень, не то раздававший буклеты, не то собиравший пожертвования, швырнул, матерясь, свою объемистую сумку оземь. Буклеты разлетелись по мостовой, а сам он сел на ступеньки и в отчаянии уткнул белобрысую голову в руки. Не берут брошюрки, хоть тресни. Ругаю себя за нерешительность: ведь мне хотелось сказать ему что-то доброе. И другие видели - никто не подошел. Хотя, может, он просто послал бы меня с моим сочувствием. Ну кто я для него? Избалованная иностранка...
Кораблик приходит точно в срок, никто у нас ничего не спросил. Первая остановка - Тауэр. Тауэр - это целый день, у нас его нет. Любуемся замком и мостом, не сходя на берег. Странно: корабль поворачивает обратно и привозит нас к Лондонскому глазу, а затем - в Вестминстер. Все давно вышли, мы сидим - а что делать? Оказывается, надо было выйти у Тауэра, чтобы пересесть на другой корабль, а мы прослушали объявление по радио. Но никто нас не гонит, солнышко припекает, и мы не прочь прокатиться к замку еще раз. На пару минут наш корабль швартуется к узкой барже, дрейфующей неподалеку от берега. Это плавучий мусорник, собирает мусор с плавсредств. Средство, похоже, эффективное - вода в Темзе грязная до ужаса, но  газетки, кулечки, стаканчики и прочая дрянь не плавает.
Возвращаясь, рассматриваем берега уже с толком: нам подарили карту этого отрезка реки с достопримечательностями. Завтра пойдем в собор Святого Петра, вон он, слева. А справа - настоящий дредноут, такой, как у Гришковца. Стоит, серенький, на приколе, на фоне современных чудовищ выглядит паинькой. Чуть подальше - Веллингтон, в начале прошлого века возивший через реку королевскую семью. На столетнего дедушку не похож.
У Тауэра пересаживаемся на другой корабль. Пока суть да дело, болтаем с работницей пристани, молодой ирландкой неописуемой красоты. Ярко-синие глаза сияют из-под каштановой копны, практически из-под нее же начинаются и ноги в голубых джинсах. Что говорит - вообще не понятно, зато хохочет так же заливисто, как и мы.
Оказывается, до Гринвича довольно далеко. А прямо от нас идет автобус, и ему, наверное, намного ближе, потому что река в этом месте круто изгибается. Позади исторические памятники, позади Сити, состоящий сплошь из небоскребов. Нас окружают бывшие верфи. Когда-то здесь было опасно. Сейчас - приличные офисы и более чем приличное жилье. По набережной трусят маньяки здорового образа жизни. Они бегают утром, днем, вечером, в дождь - впечатление такое, что именно за это им платят зарплату, иначе непонятно, когда же они все-таки работают. Я бы даже подумала, что в силу извечного бега они и не размножаются, но тогда - откуда столько?
В некоторых местах мосты пролегают прямо над песком, по которому гуляют чайки. Там же что-то собирают небогато одетые люди, пристально всматриваются под ноги. Вспоминаю, что где-то на Темзе есть шлюзы. Это объясняет, почему дома расположены так высоко над водой, а сваи и стены над песком - зеленые и влажные. В динамике неумолчно тарахтит экскурсовод. Это такая форма местного развода туристов: в рубке сидит человек и непрерывно что-то рассказывает, иногда полезное, иногда ерунду. Перед пристанью он же говорит: "Надеюсь, вам понравилась моя экскурсия", - и идет с ведерком собирать дань. Именно сегодня во мне проснулся профессор Преображенский. Давать деньги я не хочу. Не то чтобы мне полтинника жалко или там детей не люблю, а так. Не хочу. Экскурсоводы чуют посланные мной флюиды и не подходят.
Справа - нарочито простецкий причал Хилтона, слева - красивые коричневые и песочного цвета дома, над головой нависает надменный грек с хорошей камерой. Похоже, тоже коллега. Меня же постоянно уносит назад, в прошлое и в сказку - нежно любимое  "Путешествие дядюшки Тик-Так" Дональда Биссетта. Неясно, покинули мы Лондон или все еще в нем. Он так разросся, что предместья влились в него, и жители этих мест, похоже, сами не имеют точного представления, в каком городе живут. Берега все время меняются, каждый поворот - новый пейзаж, и становится очень понятно, как Биссетт написал свою знаменитую книгу. Здесь, почти не двигаясь с места, все время попадаешь в новые. Император и его жена, Пока-пока и ее сестры, сонные черепашки, Диккери Док, плаксивый Бронтозавр и быстроногие вреднюги - все они прекрасно уживаются на берегах Темзы, подлинной Реки времени.
- Тяв-тяв, - сказала Фарфоровая собачка, - Гринвич.
Мы разочарованы: полгорода реконструируется. Закрыт и сам якобы меридиан, и переход под Темзой, и Обсерватория. Но лондонское предместье манит, и мы удираем с туристических улиц. Гринвич - милый, тихий и цветущий. Наверное, он больше похож на наши представления об Англии. Возле школы дежурит полисвумен: скоро дети пойдут домой. В закусочных - серьезные предложения для рабочих желудков. На чужаков здесь смотрят, бросив еду и раскрыв рот. На узенькой улочке улыбаемся друг другу со встречной старушкой - просто так, погода уж очень солнечная. На ней пристойное темное платье и светлый длинный жакет, седые волосы аккуратно уложены, в глазах и улыбке -  детская ясность. В гламурном кафе две местных представительницы золотой молодежи усадили карманных собачек - черненькую и беленькую - прямо на стол. Черненький песик, высмотрев через улицу наши улыбки, доволен вниманием, оживленно тявкает. Длинноволосая блондинка, смеясь, зажимает ему ротик двумя пальцами.
Удивительно приятный город, но нужно же отхватить себе что-нибудь и от туризма. Например, съесть fish&chips, знаменитую рыбу с жареной картошкой. Находим кафе, рекламирующее эту еду. Владельцы - турки. Мы рады: турки хорошо готовят. Заказываем одну порцию пополам. Хозяйка шокирована, почти оскорблена. А нам что делать - порции здесь европейские, неподъемные. Пьем чай с молоком, предвкушаем пиршество. Наконец приносят ее - золотистую треску, разлегшуюся среди картошки фри и зеленого горошка. По-настоящему ее должны приносить на газете. Эта традиция повелась с давних пор, когда рыба с жареной картошкой была народной едой. Сейчас, конечно, никто с газеты есть не станет, и ее просто подкладывают под тарелку или судочек. Но мы голодны и готовы простить это упущение. Разбираем вилки, ножи, отрезаем по кусочку... Какая гадость!
Разочарованные, гуляем по центру. Здесь есть торговый центр, но он открыт только в выходные. А вот магазин с дизайнерскими подушками. Авторы, похоже, не англичане - прибалты. Этнические принты так и просятся в дом. Синий олень, алые лисицы, певчие птицы в клетках. Здесь есть и абажуры, и покрывала. Эх, будь я на машине!
На берегу Темзы расположился целый образовательный комплекс. Из окон консерватории слышны гаммы. Очень красивый Королевский военно-морской колледж, построенный во второй половине семнадцатого века, содержит небольшой интерактивный музей. Просторный холл рассекает синяя копия Темзы. На ее берегу - "живой" план Гринвича, даже с салютами. Рядом можно испытать себя в роли архитектора, возведя здание из специальных блоков или выстроив целый ансамбль из макетов. Можно сложить паззл, полюбоваться краеведческими достопримечательностями. Колледж строился как госпиталь для моряков. У дальней стены - громкие ругательства. Там воссозданы крошечные, похожие на каюты, комнатки ветеранов флота. В одной из них - 3D-шный отставной моряк рассказывает свою боевую историю. В уголке висит одежда ветеранов: детский и взрослый комплекты. Пожилой сотрудник музея смеется, наблюдая, как мы крутимся у зеркала в треуголках. Синий костюм - отставка по здоровью и за выслугу лет, коричнево-бордовый - для тех, кого выгнали за пьянство и прочие неприглядные поступки. Такие люди жили милостыней, завуалированной под какой-нибудь общественно полезный труд. Этот второй костюм мы на себя примерять не хотим.
Как всегда, особое место занимает сувенирный магазин. Такое впечатление, что большая часть товаров сделана руками здешних студентов, представителей творческих профессий. На доске объявлений - небольшая подробная афишка общества пожилых геев и лесбиянок. Еще повсюду встречается реклама предстоящего мероприятия: Дня матери. Студентам предлагается пригласить мам и вообще семьи на послеобеденный чай. Это слово означает бокал вина, соки, бутербродики, сласти, варенье и, собственно, чай. Все состоится в Зале живописи, детям обещают активный отдых. Я в восторге. Обожаю такие мероприятия: колледж получит дополнительный доход, студенческая молодежь подарит родителей вниманием, а мамы увидят, в каком живописном и пристойном месте живут их покинувшие семью крошки.
Мы уделили бы Гринвичу больше времени, но последний корабль отходит в 16 часов, пора на пристань. Почему-то нас забирает стильное стремительное судно, идущее прямо на Вестминстер. Кажется, это на него продают самые дорогие билеты. Две блондинки в нашем лице пытаются уточнить, точно ли нам сюда - никаких вопросов, добро пожаловать. Вот и славно.
Обратный путь занимает намного меньше времени. Река поднялась, и прибрежные дома теперь стоят чуть ли не в воде, а мосты висят, как положено, над каналами. Только бегуны все те же. Старые верфи хранят на стенах подъемные краны, давно не работающие, но симпатично раскрашенные. Где-то за рекой вздыхает Бронти, наплакавший целую реку. Конца радуги мы так и не достигли, зато это было славное мер... мер... приключение.