Кружной путь к Королевским конюшням

Наш последний день в Лондоне. С изумлением понимаем, что шляясь просто так, без цели и твердого плана, мы увидели практически все крупные туристические достопримечательности. Можно бы получить больше удовольствия от зелени, покататься по Серпентайну в Гайд-парке, но рановато: февраль как-никак.
Я проснулась, готовая к бою, бунт назрел.
Вчерашняя дама стала последней каплей, и она вполне готова вызвать ливень под стать тому, что идет на улице. Окружающие даже спиной чувствуют мой позитивный настрой, толпа в холле расступается, голосистые малолетки ведут себя прилично. Это, видимо, школьная экскурсия: учительницы выстроили подростков у стенки, как для расстрела, и пересчитывают. Вчера у них была вечеринка, такое впечатление, что кого-то не хватает. Детвора выше меня, пересчитываемые по головам, они выглядят очень униженно, и это становится поводом для очередной гневной речи: я толкаю ее прямо на улице.
Дождь кажется нам теплым и не таким уж густым, значит, можно гулять, как ни в чем не бывало. У нас несколько противоречивые идеи: я хочу посмотреть королевские конюшни, а дочка - Национальную портретную галерею, где как раз проходит выставка импрессионистов. Да еще вечером надо встретиться с подругой, попрощаться. Конюшни закрываются раньше, следовательно, сначала туда.
Это направление мы знаем плохо, но зато ориентируемся уже вполне уверенно. Улыбаемся Британскому музею. Посылаем прощальный поцелуй золотому дракону, ползущему по стене дома в Сохо. Нам хочется пройтись по Оксфорд стрит, для чего придется сделать небольшой крюк, но ведь для бешеной собаки...  В ответ на мои мысли с витрины букинистического магазина смотрит не меньше полусотни глаз: почти на всех обложках - собаки, кошки, еноты... Литература, меж тем, художественная. Видимо, хозяин магазинчика просто любит животных.
На Тоттенхэм Корт Роуд останавливаемся под навесом театра Доминион. Прямо над нами огромный Фредди Меркюри рвется на части между небом и микрофоном. Боковые стороны козырька пестрят выдержками из прессы, поздравляющей с успехом съемочную группу "Черного Лебедя". Большинство рядом с нами пьют кофе и курят. Снаружи это не получится: дождь гасит сигареты. А у нас, между прочим, нет зонтика. На моей куртке написано: усиленная защита от воды, но я уже начинаю в этом сомневаться. Дождь не сказать, что проливной, но как-то он повсюду. Иностранка спрашивает у меня дорогу на Ковент-Гарден. Я здесь впервые, однако уверенно указываю путь, и в этот момент мой гнев лопается, как проколотый шарик, я даже удивляюсь пустоте внутри. И понимаю, что город меня принял. Только теперь до меня доходит, что произошло.
А ведь это не первый раз. Попадая в чужую страну, я стремлюсь не только увидеть ее, но и почувствовать, пожить ее жизнью. Для этого нужно ассимилироваться, максимально слиться с местным населением, стать пусть поверхностной, но все же частью местной культуры, раствориться в ней. Плюсы очевидны: страна, город, открывает множество дверей, секретов и смыслов, надежно спрятанных от тех, кто видит окружающий мир из окна экскурсионного автобуса. Но есть и минус. Психика не готова прямо вот так вот взять - и раствориться в чужой среде, она протестует. Справедливо, в общем-то. Эти-то протесты и выливаются в волны гнева, а на самом деле показывают: все нормально, процесс идет и завершится победой, когда две культуры внутри меня объединятся в устойчивый сплав, и я стану самой собой, но уже в новых условиях. Конечно, если бы я вздумала поселиться здесь, искать работу, получать медпомощь и прочее, меня накрыла бы целая череда таких волн, притом намного глубже и протяженнее, с тем, чтобы через 3-5 лет закончиться навсегда.
Иду по улицам своего города, упиваясь положением хозяйки. Мне и дождь нипочем. Мы уже на Оксфорд-стрит, где полно красивых магазинов, престижных кафешек, тротуары пошире, чем везде, и вообще, сплошные соблазны. А в голове уже вертится: от противоположного конца Оксфорд-стрит рукой подать до начала той самой Улицы Пекарей, где под номером 221б проживал никогда не существовавший герой Артура Конан-Дойла.  Но Оксфорд-стрит так длинна! И, конечно, после каждого магазина мы клянемся, что он был последним. Но можно ли не купить себе в Лондоне джинсы? А как в этот сумрачный день не заскочить хоть на минуточку в оазис музыки и красок, магазинчик компании Дисней? Здесь можно фотографировать: хочешь - ряды Винни, а хочешь - сказочный замок из "Спящей красавицы". Хит продаж - герои "Игрушечной истории". В магазин влетает немолодой американец в сияюще-желтом дождевике, громогласно спрашивает, где здесь что-нибудь про Шрека. Персонал оскорблен его выговором, цветом плаща, полным отсутствием солидности, а главное - вопросом: Шрека создали на студии DreamWorks, главном конкуренте диснеевцев.
Наигравшись всласть, возвращаемся под дождь, чтобы через несколько минут попасть в плен чудовищного торгового центра с лучшими брендами всего мира. Ароматы, платья, обувь... Японский полубезумный дизайн мирно соседствует с респектабельной Европой. Индонезийка издает громкое рыдание над босоножками Джимми Чу. Смеемся: нам обеим они нравятся до невозможности. Мир избалованных женщин. У пожилой леди скромное пальто явно  лагерфельдовского покроя, шарфик закалывает 700-фунтовая (нет, это не вес!) стрекоза. Мягкие кресла, приятное кафе... Так мы никогда не дойдем до конюшен!
Рассудку вопреки, наперекор стихиям мы все же движемся не ко дворцу, а вдоль Бейкер-стрит. Пекарнями здесь и не пахнет. Уже решив, что заблудились, видим скромное здание - музей Шерлока Холмса. Рядом, прямо встык, не менее знаменитая витрина - Лондонский магазин Beatles.
Музей маленький, тихий. Персонал одет в костюмы Викторианской эпохи. Платья, рассчитанные на пышные фигуры позапрошлого века, забавно сидят на худеньких современницах. Уютно и тихо. Похоже, слава великого сыщика отживает свое. Да и нам, по большому счету, интересны уже не трубка и скрипка великого детектива, а выцветшие от времени обои и неизменная фарфоровая собачка в буфетной стойке. Здесь жили люди. Выбирали картины, чтобы гармонировали с белыми узорами на зеленых стенах. Теперь они почти слились - белое и зеленое стало желтым. Люди входили в дом, вешали сырую одежду в кладовушку-шкаф, ставили зонтики в подставку. Грелись у камина. Пили чай с молоком, деликатно позвякивали серебряной ложечкой о блюдечко. Тени прошлого обступают нас, живые и теплые, рассказывают, как летом прокатятся верхом в Гайд-парке и послушают концерт на открытой эстраде. В этих призраках нет грусти, и нам хорошо среди них.
До закрытия конюшен, однако, осталось совсем немного, а до Букингемского дворца - больше трех километров. Несемся через дождь, пытаясь попутно любоваться окрестностями. На Парк-лейн, известной своими дивными отелями и элитными автосалонами (ах, какой Роллс пропускает меня на светофоре! Не упасть ли под колеса?), так вот, на Парк-лейн огромная металлическая рука держит настоящий Фиат 500.  Это первая машина итальянского скульптора Лоренцо Куинна, автора памятника всем, кто в детстве играл в машинки. А почти четырехметровая длань - копия руки его трехлетнего сынишки. Скульптура называется Vroom Vroom - "Дрррр-Дрррр", по-нашему. Как и все машинки, она на месте не стоит, колесит по миру, а в Лондоне пробудет до апреля.
Стряхивая с лица бегущие струи, на минуту останавливаемся перед Третьей церковью Христа-ученого, доктриной которой является убеждение, что материальный мир суть психосоматика, и признавать его влияние - путь к падению. В местах, где роскошь является основоположным фактом бытия, выглядит особо убедительно.
Увлекшись маленькими улочками, бегаем зигзагами, наконец, выскакиваем к углу Гайд-парка. Радуемся величественной Арке Веллингтона, а за спиной у нас - Эпсли-Хауз, лондонская резиденция герцогов Веллингтонов. Ко дворцу надо бы идти через Грин-парк, а вот к конюшням нам будет удобнее мимо Букингемских садов. В метро сидит нищий. Обстоятельный такой, с теплым спальником. Денег хочет. Дрожа от холода, качаю головой: у нас самих-то фунтов почти не осталось. Нищий, правильно оценив ситуацию, моментально умолкает и придерживает свой сухой и относительно чистый спальник, как бы не отобрали, а My Little Princess произносит великолепное: "Мы и отечественного-то производителя не поддерживаем"...
Однако же, конюшни вот-вот закроются. Может, надо было сразу идти на Трафальгарскую площадь, к Портретной галерее? Ох, не сесть бы нам между двух стульев!