Есть у лондонских автобусов неприятная черта. Даже две. Первая - не их вина. Это пробки. На узких улицах эта беда неминуема, особенно когда часть дорог постоянно перекопана. Как местные водители ухитряются прошмыгнуть со своей двухэтажной бандурой чуть ли не в однополосной давке, совершеннейшая загадка. Вторая проблема - специфическая. Автобусные маршруты проложены какими-то сложными зигзагами, молниями и спиралями, в результате до близлежащей точки можно добираться через полгорода. Тем не менее они не пустуют, может, просто потому что дешевле метро.
Бодро впускают пассажиров через переднюю дверь - надо только хлопнуть ойстером или просунуть в щель билет. Можно купить его у водителя, но будет дороже. Хочешь выйти - нажми кнопку. На второй этаж лондонцы поднимаются неохотно, он набит только в часы пик. Увы, это стало причиной того, что на новые маршруты теперь пускают обычные автобусы. Со временем они должны полностью вытеснить двухэтажные. Жалко немыслимо.
Наш маршрут тоже проложен не прямо, по дороге к Углу Гайд-Парка успеваем посетить половину памятных мест. На Оксфорд Стрит - тянучка, по бокам - непрерывный ряд привлекательных витрин. Ну какая девушка это выдержит? Нервы сдают и, увидев особо яркий сарафан, я хлопаю по кнопке: выпусти, водитель. Ура! Огромная распродажа! Давка жуткая. Нагребают горы одежды, меряют, летят за новой, в примерочные не достояться. Общая картина напоминает бегство последних белогвардейцев из Крыма в советских фильмах. Немедленно включаемся: меряем, бросаем, тащим друг другу особо привлекательные майки - в тандеме мы явно выигрываем. Долой примерочные, надеваем майки поверх собственных футболок прямо в зале. Продавцы хотят вмешаться - не положено! - но быстро понимаю эффективность нашего метода и машут рукой. Девчонки вокруг соображают еще быстрее, скоро весь магазин превращается в спортивную раздевалку.
Неожиданный островок солидности - серьезный господин в костюме и галстуке подвозит к прилавкам пожилую маму в инвалидной колясочке. Мама не спеша перебирает яркие тряпочки. Кажется, она здесь не столько за покупками, сколько вспомнить молодость.
В уголке этого Титаника - еще две мамы, черная и белая. На лицах - одинаковая обреченность, кажется они сидят здесь с момента постройки магазина. Время от времени к ним подлетают дочери, демонстрируют добычу и снова скрываются в одежных недрах. При виде того, как мы несемся друг к другу с шортами и темными очками, в глазах обеих мам загораются тусклые огоньки. Они выглядят немного обиженными: зря они не проявили активность, ушли бы раньше, а теперь сил нет. Шопинг - это всегда немного война: я посмеиваюсь над слабыми конкурентками.
Из-за толпы кружится голова, от шума закладывает уши, но впереди стойки с купальниками. Мусульманские девушки в хиджабах потихонечку косятся, что мы выберем, чтобы примерить и себе. Их интересует мой вкус, а меня - их, они мастерицы выбирать футболки. Бесконечная очередь, с неожиданно обретенной легкостью успеваем пошутить с кассиром, на выход, на выход! Ох, сколько времени мы здесь провели! Скорее в Гайд-парк. Несемся по улице, чуть ли не зажмурившись - только бы не смотреть на витрины. В руках - огромный пакет из магазина, такие же сегодня у половины города.
Увы, пока мы пришли в Гайд-парк, погода испортилась, на небе низкие тучи. Сумасшедший ветер налетает со всех сторон, поднимает пыль на конных дорожках. Лошади здесь горячие, а дорожки временами пересекают оживленные трассы, нужно ездить умеючи. Всадники, все как один, в полной экипировке, выглядят авантажно. Сдерживают коней, прогуливаются рядом, болтают, не закрывая рта. Англичане, все-таки, ужасно говорливая нация. Совсем маленькие брат и сестра едут на небольших точеных лошадках. Отпустили же одних. Хотя ездят они лучше, чем я хожу. Рядом по асфальту снуют велосипедисты. Эти действительно опасны: зазеваешься - собьют.
И снова совсем не то, чего мы ожидали. Ну что мы об знали о Гайд-Парке? Угол, где можно провозглашать любые идеи. Кстати, ни разу не видела, чтобы кто-то там проповедовал. Поля пикников. Серпентайн. Действительно, лужайки этого парка необъятны, и действительно, даже сегодня, несмотря на ветер, здесь сидят, лежат, едят и слушают музыку уйма компаний. Теряются на этих просторах. Одиночки валяются на траве с плеерами в ушах, глядят в небо. На горизонте - огромные прокатные павильоны. Но дальше... Серпентайн оказывается бесконечной цепью широких озер - ни одно не похоже на другое. Лебеди, мостики, лодки. Посреди озера Лидо - островок, где гнездятся дикие птицы. На берегу - цапля. Рассматривает нас с не меньшим интересом, чем мы ее. В Лидо разрешено купание, но сезон откроется через пару недель. А вот члены древнего клуба купальщиков погружаются в воду раз в неделю, независимо от погоды. Англичане привыкли с ней не считаться. Зима - сделаем прорубь. Лето - тем лучше. Успех запивается в одноименном ресторане, уютном и изысканном.
Полтора километра красоты, не знаешь, куда идти. Белки приглядывают за гостями, как бы чего не съели. Говорят, среди цветов можно встретить и зайчика. На лужайках - пестрые шезлонги с видом на Серпентайн. Час - полтора фунта, поэтому все укладываются прямо на траву. Заросли, водопадики, причудливый сад. Парк создавался для любовных утех недоброй памяти Генриха Восьмого. С одной стороны он сливается с Кенсингтонскими садами, что делает его уже совсем необъятным.
Мы спешим, дело к шести вечера. В это время сюда приходят бродяги. Я слышала об опасности этого парка вечерами, на деле все выглядит гораздо спокойнее, но проверять, все же, не хочется. Движемся к выходу, обещаем себе прийти сюда еще раз. Издалека любуемся Ахиллесом, воздвигнутым в честь Артура Веллингтона в 1822 году. В свое время эта скульптура наделала шуму. Первое в Лондоне объемное изображение обнаженного человека во всех подробностях вызвало бурю негодования, хоть на самых подробностях и был налеплен фиговый листок.
Еще здесь есть галерея, а где-то вдалеке - итальянские сады. Неохотно выходим на улицу, чтобы через несколько минут снова нырнуть в парк. Его цветники все еще полны людей, хотя некоторые из них явно собираются остаться здесь на ночлег. В розовых кустах - наркоман в состоянии прихода. Не знаю, кто из нас кого опасается. По-моему, взаимно. А этот итальянец здесь не живет, просто устал и лег подремать на скамейку. Ему не мешает ни шум улицы, ни голосящая толпа соотечественников. Цветы благоухают к вечеру особенно сильно...
Вырываем себя из роз и ирисов, идем по шумной улице. Забавное объявление: скоро возле Виктории откроется заведение Мари Ванна, будут кормить борщами по-домашнему. Русские кафе креативны, на вывесках смешивают кириллицу и латинский алфавит, в интерьерах множество приколов. Впечатление такое, что открывают их отнюдь не повара. Ноги сами выносят нас ко дворцу, а оттуда - в парк Святого Джеймса. После Гайд-парка он выглядит совсем домашним. Птицы празднуют весну, над озером - настоящие воздушные бои. Селезни треплют друг друга, демонстрируют уточкам молодецкую удаль. У лебедей уже есть пушистые детки, но они, похоже, не собираются останавливаться на достигнутом. Дразнят и нас: три клювастых истребителя носятся над нашими головами на предельно малой высоте, крылья со свистом режут воздух. На берегу застыли в поцелуе вороны. И только под мостом четверка кругленьких кумушек мирно питается кем-то подводным, сегодня у них нет конкурентов.
У выхода из парка - древняя сторожка не то птичника, не то садовника. Нарядное здание с резными наличниками и прочим палисадом. А в садике - ах, эти знаменитые английские сады! Дикие растения сочетаются с экзотическими, чтобы создать единственную в своем роде палитру всех мыслимых оттенков пастели. Так вот, по дорожкам садика, приводя в восторг туристов, бегает-хлопочет важный цапел. Мы ему нравимся, он понимает всю ответственность ситуации - кругом почти полная темнота, а я хочу снять его без вспышки - и замирает неподвижно на минуту-полторы. Еще снимок. И еще. Этот господин лучше всех знает свои выгодные ракурсы: фас, профиль, выглядывая из-за цветов, вполоборота. Снисходительно принимает нашу подробную благодарность. Жаль, что у него нет имейла, прислали бы снимки. Впрочем, кто знает, что у него есть...
Давно пора домой, а мы все гуляем. Жизнь в центре дает привилегии. Толчемся вокруг Скотланд-Ярда, не узнавая. Нам казалось, что это должно быть старинное здание, а тут сплошное стекло и металл, больше похоже на отель. Гораздо колоритнее выглядит расположенный неподалеку кабачок "Шерлок Холмс". Спускаемся в подземный пассаж, здесь уже действительно страшно. В пустом кирпичном туннеле гулко раздаются наши шаги.
А вот на этом вполне обычном здании мемориальная доска: здесь жил Генрих Гейне. Теперь тоже живет кто-то необычный: вижу в окно яркий модерновый интерьер, картины. Кажется, здесь есть частная галерея или салон. Малиновые кресла на изумрудном ковре. Из подвального этажа лает той-терьер, обладатель гламурной мисочки чуть ли не с инкрустацией Сваровски. Машет хвостиком, зовет в гости. Я тревожусь, не погонят ли привлеченные лаем владельцы дома нас, любителей заглядывать в чужие окна, но на втором этаже поднимается рама и тут же опускается: заглядывайте, девушки, нам все равно.
На набережной - арт-фестиваль, один из павильонов представляет собой задравшую в небо ноги надувную корову. Синюю. Тут же китайский садик с беседками-пагодами. Среди неправдоподобно зеленой листвы мягко светятся разноцветные фонарики. Густая ночь обступает нас, пора домой. На выходе из метро дорогу преграждает темная фигура: извините, дамы, у вас сохранились использованные билетики? Достаю сердце из пяток. Из магазинов остался один Теско, тесный и нелюбимый. Покупаем банку консервированного картофеля и, придя домой, понимаем, что открыть ее нечем.
Бодро впускают пассажиров через переднюю дверь - надо только хлопнуть ойстером или просунуть в щель билет. Можно купить его у водителя, но будет дороже. Хочешь выйти - нажми кнопку. На второй этаж лондонцы поднимаются неохотно, он набит только в часы пик. Увы, это стало причиной того, что на новые маршруты теперь пускают обычные автобусы. Со временем они должны полностью вытеснить двухэтажные. Жалко немыслимо.
Наш маршрут тоже проложен не прямо, по дороге к Углу Гайд-Парка успеваем посетить половину памятных мест. На Оксфорд Стрит - тянучка, по бокам - непрерывный ряд привлекательных витрин. Ну какая девушка это выдержит? Нервы сдают и, увидев особо яркий сарафан, я хлопаю по кнопке: выпусти, водитель. Ура! Огромная распродажа! Давка жуткая. Нагребают горы одежды, меряют, летят за новой, в примерочные не достояться. Общая картина напоминает бегство последних белогвардейцев из Крыма в советских фильмах. Немедленно включаемся: меряем, бросаем, тащим друг другу особо привлекательные майки - в тандеме мы явно выигрываем. Долой примерочные, надеваем майки поверх собственных футболок прямо в зале. Продавцы хотят вмешаться - не положено! - но быстро понимаю эффективность нашего метода и машут рукой. Девчонки вокруг соображают еще быстрее, скоро весь магазин превращается в спортивную раздевалку.
Неожиданный островок солидности - серьезный господин в костюме и галстуке подвозит к прилавкам пожилую маму в инвалидной колясочке. Мама не спеша перебирает яркие тряпочки. Кажется, она здесь не столько за покупками, сколько вспомнить молодость.
В уголке этого Титаника - еще две мамы, черная и белая. На лицах - одинаковая обреченность, кажется они сидят здесь с момента постройки магазина. Время от времени к ним подлетают дочери, демонстрируют добычу и снова скрываются в одежных недрах. При виде того, как мы несемся друг к другу с шортами и темными очками, в глазах обеих мам загораются тусклые огоньки. Они выглядят немного обиженными: зря они не проявили активность, ушли бы раньше, а теперь сил нет. Шопинг - это всегда немного война: я посмеиваюсь над слабыми конкурентками.
Из-за толпы кружится голова, от шума закладывает уши, но впереди стойки с купальниками. Мусульманские девушки в хиджабах потихонечку косятся, что мы выберем, чтобы примерить и себе. Их интересует мой вкус, а меня - их, они мастерицы выбирать футболки. Бесконечная очередь, с неожиданно обретенной легкостью успеваем пошутить с кассиром, на выход, на выход! Ох, сколько времени мы здесь провели! Скорее в Гайд-парк. Несемся по улице, чуть ли не зажмурившись - только бы не смотреть на витрины. В руках - огромный пакет из магазина, такие же сегодня у половины города.
Увы, пока мы пришли в Гайд-парк, погода испортилась, на небе низкие тучи. Сумасшедший ветер налетает со всех сторон, поднимает пыль на конных дорожках. Лошади здесь горячие, а дорожки временами пересекают оживленные трассы, нужно ездить умеючи. Всадники, все как один, в полной экипировке, выглядят авантажно. Сдерживают коней, прогуливаются рядом, болтают, не закрывая рта. Англичане, все-таки, ужасно говорливая нация. Совсем маленькие брат и сестра едут на небольших точеных лошадках. Отпустили же одних. Хотя ездят они лучше, чем я хожу. Рядом по асфальту снуют велосипедисты. Эти действительно опасны: зазеваешься - собьют.
И снова совсем не то, чего мы ожидали. Ну что мы об знали о Гайд-Парке? Угол, где можно провозглашать любые идеи. Кстати, ни разу не видела, чтобы кто-то там проповедовал. Поля пикников. Серпентайн. Действительно, лужайки этого парка необъятны, и действительно, даже сегодня, несмотря на ветер, здесь сидят, лежат, едят и слушают музыку уйма компаний. Теряются на этих просторах. Одиночки валяются на траве с плеерами в ушах, глядят в небо. На горизонте - огромные прокатные павильоны. Но дальше... Серпентайн оказывается бесконечной цепью широких озер - ни одно не похоже на другое. Лебеди, мостики, лодки. Посреди озера Лидо - островок, где гнездятся дикие птицы. На берегу - цапля. Рассматривает нас с не меньшим интересом, чем мы ее. В Лидо разрешено купание, но сезон откроется через пару недель. А вот члены древнего клуба купальщиков погружаются в воду раз в неделю, независимо от погоды. Англичане привыкли с ней не считаться. Зима - сделаем прорубь. Лето - тем лучше. Успех запивается в одноименном ресторане, уютном и изысканном.
Полтора километра красоты, не знаешь, куда идти. Белки приглядывают за гостями, как бы чего не съели. Говорят, среди цветов можно встретить и зайчика. На лужайках - пестрые шезлонги с видом на Серпентайн. Час - полтора фунта, поэтому все укладываются прямо на траву. Заросли, водопадики, причудливый сад. Парк создавался для любовных утех недоброй памяти Генриха Восьмого. С одной стороны он сливается с Кенсингтонскими садами, что делает его уже совсем необъятным.
Мы спешим, дело к шести вечера. В это время сюда приходят бродяги. Я слышала об опасности этого парка вечерами, на деле все выглядит гораздо спокойнее, но проверять, все же, не хочется. Движемся к выходу, обещаем себе прийти сюда еще раз. Издалека любуемся Ахиллесом, воздвигнутым в честь Артура Веллингтона в 1822 году. В свое время эта скульптура наделала шуму. Первое в Лондоне объемное изображение обнаженного человека во всех подробностях вызвало бурю негодования, хоть на самых подробностях и был налеплен фиговый листок.
Еще здесь есть галерея, а где-то вдалеке - итальянские сады. Неохотно выходим на улицу, чтобы через несколько минут снова нырнуть в парк. Его цветники все еще полны людей, хотя некоторые из них явно собираются остаться здесь на ночлег. В розовых кустах - наркоман в состоянии прихода. Не знаю, кто из нас кого опасается. По-моему, взаимно. А этот итальянец здесь не живет, просто устал и лег подремать на скамейку. Ему не мешает ни шум улицы, ни голосящая толпа соотечественников. Цветы благоухают к вечеру особенно сильно...
Вырываем себя из роз и ирисов, идем по шумной улице. Забавное объявление: скоро возле Виктории откроется заведение Мари Ванна, будут кормить борщами по-домашнему. Русские кафе креативны, на вывесках смешивают кириллицу и латинский алфавит, в интерьерах множество приколов. Впечатление такое, что открывают их отнюдь не повара. Ноги сами выносят нас ко дворцу, а оттуда - в парк Святого Джеймса. После Гайд-парка он выглядит совсем домашним. Птицы празднуют весну, над озером - настоящие воздушные бои. Селезни треплют друг друга, демонстрируют уточкам молодецкую удаль. У лебедей уже есть пушистые детки, но они, похоже, не собираются останавливаться на достигнутом. Дразнят и нас: три клювастых истребителя носятся над нашими головами на предельно малой высоте, крылья со свистом режут воздух. На берегу застыли в поцелуе вороны. И только под мостом четверка кругленьких кумушек мирно питается кем-то подводным, сегодня у них нет конкурентов.
У выхода из парка - древняя сторожка не то птичника, не то садовника. Нарядное здание с резными наличниками и прочим палисадом. А в садике - ах, эти знаменитые английские сады! Дикие растения сочетаются с экзотическими, чтобы создать единственную в своем роде палитру всех мыслимых оттенков пастели. Так вот, по дорожкам садика, приводя в восторг туристов, бегает-хлопочет важный цапел. Мы ему нравимся, он понимает всю ответственность ситуации - кругом почти полная темнота, а я хочу снять его без вспышки - и замирает неподвижно на минуту-полторы. Еще снимок. И еще. Этот господин лучше всех знает свои выгодные ракурсы: фас, профиль, выглядывая из-за цветов, вполоборота. Снисходительно принимает нашу подробную благодарность. Жаль, что у него нет имейла, прислали бы снимки. Впрочем, кто знает, что у него есть...
Давно пора домой, а мы все гуляем. Жизнь в центре дает привилегии. Толчемся вокруг Скотланд-Ярда, не узнавая. Нам казалось, что это должно быть старинное здание, а тут сплошное стекло и металл, больше похоже на отель. Гораздо колоритнее выглядит расположенный неподалеку кабачок "Шерлок Холмс". Спускаемся в подземный пассаж, здесь уже действительно страшно. В пустом кирпичном туннеле гулко раздаются наши шаги.
А вот на этом вполне обычном здании мемориальная доска: здесь жил Генрих Гейне. Теперь тоже живет кто-то необычный: вижу в окно яркий модерновый интерьер, картины. Кажется, здесь есть частная галерея или салон. Малиновые кресла на изумрудном ковре. Из подвального этажа лает той-терьер, обладатель гламурной мисочки чуть ли не с инкрустацией Сваровски. Машет хвостиком, зовет в гости. Я тревожусь, не погонят ли привлеченные лаем владельцы дома нас, любителей заглядывать в чужие окна, но на втором этаже поднимается рама и тут же опускается: заглядывайте, девушки, нам все равно.
На набережной - арт-фестиваль, один из павильонов представляет собой задравшую в небо ноги надувную корову. Синюю. Тут же китайский садик с беседками-пагодами. Среди неправдоподобно зеленой листвы мягко светятся разноцветные фонарики. Густая ночь обступает нас, пора домой. На выходе из метро дорогу преграждает темная фигура: извините, дамы, у вас сохранились использованные билетики? Достаю сердце из пяток. Из магазинов остался один Теско, тесный и нелюбимый. Покупаем банку консервированного картофеля и, придя домой, понимаем, что открыть ее нечем.
читаю и вспоминаю фотографии,это я видела и это тоже , а рассказ и фотографии создают какое-то приятное ощущение таинственности, как будто я-призрак и вместе с другими людьми: гуляю по парку, хожу по улочкам, вижу свет от фонарей, ощущаю как на город опускается ночь. Ты так об этом пишешь, что я уже нахожусь в Англии с первых прочитанных строк... удивительно и прекрасно. А главное, я начинаю отдыхать
ОтветитьУдалить