Вороной конь устал стоять и укусил соседа. За соседом не залежалось. Негодующий возглас, звон железа, и вот уже вся шеренга втянута в большую свару. Гвардейцам в золотых шлемах с алыми султанами пришлось ломать строй. Эмоционального соседа, скандалившего больше всех, переставили на внешний край рядом с опытным зверем. Тот давно был приучен стоять неподвижно, только по очереди ослаблял ноги, изгибая точеные бабки. Ссора утихла ровно до той минуты, пока прикинувшийся овечкой зачинщик безобразия не попробовал укусить еще кого-то.
Попытка не удалась, всадник вычислил виновного и коротко, но от души огрел поводом. И вовремя: под крики караульных из низких ворот выезжал разводящий. Ряды всадников сомкнулись, короткая команда - и свежий строй отправился в караул, а усталый утренний размашистой рысью понесся ко дворцу.
Я не свихнулась внезапно на написании исторических романов, просто мы пришли смотреть на конный развод. Сегодня - день лени и городских прогулок. С утра мы долго валялись в обнимку с кофе, смотрели "Все любят Реймонда" - американский ситком, оригинал русских "Ворониных". Главная героиня милее своей восточной коллеги, опять же не выкрикивает каждую минуту так противно "Коссс-тя!" Папа - забавный ворчун без тени хамства, понятно, почему его так легко все терпят. А вот мама... Русская Анна Фроловцева создала настолько фактурный образ, что оставила далеко за бортом первоначальный вариант. Оказывается, даже в снятом молоке ситкомов есть свобода творчества.
Пикадилли Лайн в два счета довезла нас до станции "Грин Парк", от которой рукой подать до дворца и парка Сент-Джеймса - было бы. Если бы не решетка, перегородившая единственный пеший проход. Пришлось нам обходить полгорода, в том числе и служебный вход этих самых гвардейцев. К воротам подъехала машина с каким-то высоким чином. Охранник потребовал пропуск и читал его минут пять. Чин в машине ждал без особой радости и без излишнего раздражения, было видно, что они с часовым встречаются каждый день и не по одному разу. И все же, тот по буковке проверил имя, фамилию, печати... Британская армия - апофеоз немыслящего следования правилам.
У Букингемского дворца собрались толпы, хотя до смены караула оставался еще час. Чтобы освободить дорогу конной гвардии, перекрыли часть мостовых, а заодно и пешеходных переходов, пришлось нам кружить мимо лондонской резиденции Ее Величества, по площади, увешанной сине-алыми полотнищами, обходить бело-золотой памятник королеве Виктории и снова возвращаться. Лошадей мы, тем не менее, не пропустили: масть в масть, рост в рост промчались они мимо нас двойным строем, неся на себе королевских гвардейцев. А сейчас мы нагнали их на специальном плацу, где происходит смена караула, а иногда устраивают конные представления. Характер животных здесь не ломают, кони похожи на черные сгустки плохо сдерживаемой агрессии. Гвардейцы тратят уйму сил на ее обуздание - все свободное от караулов время они заняты верховой ездой, репетициями и, конечно, уходом за своими подопечными и амуницией - вон как сверкают шлемы и металлические нагрудники! Между прочим, со всем этим железом, да еще и в ботфортах, в седло, расположенное почти на уровне головы, не взметнешься: для этого существуют специальные бетонные подставки.
Отгороженные условной веревочкой зрители временами прорываются к лошадкам (страшно подумать, что будет, если эти, с позволения сказать, лошадки захотят прорваться к зрителям), и для защиты защитников Ее Величества приставлена обычная конная полиция. Не шашкой же рубиться с туристами, право! На фоне черного строя изящные полицейские гнедые выглядят мелкими и увалистыми. Девушки-копы ведут живую беседу, сияют чудесными улыбками, но в два прыжка настигают смельчака, полезшего через канат с другой стороны плаца. Туристы жаждут погладить хотя бы их лошадок, двуногие и четвероногие служители правопорядка проявляют ангельское терпение.
Рыцари ускакали, и мы отправляемся бродить по любимым местам. Кланяемся адмиралу Нельсону. По дороге к площади Пикадилли навещаем знаменитый чайный магазин Виттард, основанный в 1886 году. Небольшой, в прекрасном вкусе, довольно дорогой. Высокомерный продавец разыгрывает с нами пантомиму из серии "И снова здравствуйте!" - бросается навстречу, увядает, услышав "Джаст лукинг", и снова оживает, поняв, что мы собираемся делать покупки. Молодая кассирша, как и продавец, знает себе цену - похоже, устроиться в этот магазин непросто. Аккуратно укладывает разноцветные коробки так, чтобы создать идеальную гамму. Мы заглянем в пакет - и будет нам приятно.
Пикадилли, оказывается, частично избавили от строительных лесов, она расправилась и похорошела. Кони Гелиоса машут копытами, радуются свободе. Наше внимание привлекает яркое здание, у входа - высокий унылый манекен. Музей уродов, пять этажей. Цена такая, что за эти деньги мы готовы сами изобразить и бородатую женщину, и двухголового теленка. В театральных кассах все предложения на более позднее время. Похоже, звезды дожидаются нашего отъезда. В Палладиуме дают "Волшебника страны Оз". Умиляемся афише и совершаем ключевую ошибку, не вчитавшись в имя автора музыки, ведь это Эндрю Ллойд Вебер! Впрочем, не факт, что мы смогли бы попасть на шоу: обычно билеты раскупаются за несколько недель до спектакля.
Заходим в Трокадеро. Когда-то, во времена основания развлекательных комплексов, слава Трокадеро гремела не только в Вест-Энде, но и по всей европейской округе. Огромное здание с уровнями магазинов, кафе, игровых автоматов, кино, дорожек для боулинга и даже дансингов не спало ни днем, ни ночью. Времена изменились, Трокадеро все еще не спит, но выглядит запущенным, даже полуразрушенным. Его падению послужили несколько факторов. Магазины потихонечку съехали в моллы с более дешевой арендой, за ними отправились и кафетерии. А игровые автоматы начали терять свою популярность с приходом эры персональных компьютеров.
Вечером этот центр оживляется, а днем здесь бродят только тени. Эскалаторы огорожены лесами, некоторые уровни полностью затянуты строительной пленкой. Общий антураж сильно смахивает на фильм ужасов. Симуляторы и однорукие бандиты живут своей жизнью, запускают музыку, попискивают, общаются друг с другом. За гранями стеклянного куба ждет клиентов ни живая и ни мертвая электронная гадалка с затянутым черной тканью лицом. Отдаем деньги фотографическому автомату со спецэффектами. Он делает снимок и заштриховывает его в "художественной" манере. Обычный фотошоп предложит в сто раз больше фильтров, но мы довольны: кто знает, сколько еще проживут такие автоматы. Фотография - наша память. Но больше мы сюда не придем.
Чайна-Таун. Здороваемся с драконом, ползущим по стене дома. Красные Ворота украшены роскошным баннером: Принц Уильям и его молодая жена в обрамлении несколько мультяшных флагов - британского и китайского. Поздравления от Китайской Ассоциации. Улицы будничного Китай-Города полны диссонансов. Свободно бродят туристы с фотоаппаратами, кафе, как всегда, полны народу, звучит веселая музыка. В одной из витрин задумчивая женщина лепит аккуратные пельмени, все одинаковые. Пальцы движутся изящно и быстро, а опущенные глаза - далеко, далеко. Весь район - как эта женщина: открыт для всеобщего обозрения, но тайны его аккуратно скрыты узкими дворами, куда чужим ходу нет, и лишь изредка выползают на улицы, несомые то обладателями специфических травм, то звуками надрывного кашля, то странными пятнами на коже прохожего. Поневоле вспоминаешь о том, что раньше Чайна-Таун был рассадником неведомых и неизлечимых болезней. Об остальном смолчим: здесь действуют свои, тайные законы и иностранцев они не касаются. Местные жители смотрят поверх наших голов, мы для них не существуем.
Под аркой пожилой китаец торгует обычной уличной мелочью, в том числе и красивыми шалями, притом по очень выгодной цене, если купить две. Дочка давно о такой мечтала, сдерживала только стоимость. Теперь она прилипает к стойке с разноцветными платками, я помогаю по мере сил. Одна, нежно-бирюзовая, находится сразу, над другой задумываемся. Продавец проявляет холодное нетерпение, дочь торопится положить шаль на его прилавок: "Я возьму вот эту (this one) и... и..." Невысокий мужчина наконец-то смотрит на нас, взгляд его неожиданно теплеет: "И, я так понимаю, еще одну (another one)," - улыбается мне глазами. Наверное, у него тоже есть дочери. Кто знает, в какой момент рождается дружелюбие между людьми. Продавец с легким поклоном отдает юной покупательнице упакованные шали, искренне желает приятного дня. Дочь кланяется ему, как урожденная Лю-Цзы, интуитивной женской мудростью постигшая мир, закрытый для познания.
Потихонечку перетекаем в Ковент-Гарден. Все-таки, как близки они с Чайна-Тауном и как непохожи. Наслаждаемся духом свободы, острыми углами зданий и их пестротой. Прямо на улице - тележки со сластями, горы сливочных ирисок, яркие леденцы на палочке. Сияет солнце, сияют бордовые и светлые камни, мрачным выглядит только магазин Доктора Мартенса, где расставленные на верстаках поношенные ботинки порой стоят дороже новых.
Погулять по Ковент-Гардену - все равно что пирожных наесться: чувствую себя сытой, счастливой, отяжелевшей от сладких эмоций и немножечко грешной, таков уж он, этот район. Нужно запить удовольствие чаем и переодеться в майки, потому что жара невероятная. А у нас еще есть голубика, в Лондоне она - самая вкусная в мире.
Спустя какой-то час выходим из отеля на улицу - ливень! Холодище! Дочь несется наверх, за зонтиком, я присаживаюсь в холле. Ко мне бочком подбирается администрация: извините пожалуйста, вы случайно не с конференции по системной психодинамике? - и сильно удивляется моему смеху.
Гордо идем к метро под целыми двумя зонтами, презираем промокших до нитки иностранцев. Кажется, мы открыли тайну огромных рюкзаков и чемоданов на колесиках, неизменно таскаемых местными жителями, вышедшими на работу с десяти и до четырех. В чемоданах явно должны лежать: зонт, галстук, запасная рубашка, спортивный костюм, летняя шляпа, кроссовки, босоножки, солнечные очки, ветровка, джемпер, футболка и непременно - шарф. Хохоча, пополняем список, а спустя всего пару дней местный житель, обладатель такой же увесистой поклажи, без тени улыбки подтверждает: все так и есть.
Пока мы добрались до Лондонского Глаза, дождь прекратился. С новым удовольствием смотрим многомерный фильм "про чайку". Птица парит над городом, а вслед за ней несемся и мы, ныряем с высоты, радуемся знакомым местам. Пожалуй, второй раз еще лучше. Рядом с нами - очень солидные арабы, заказали банкет прямо в кабину обзорного колеса. Обслуга бегает с поместительными кофрами. А мы покупаем себе пиццу и чай, замерзли. Неожиданно путь нам преграждает девушка-охранница: нельзя. Съешьте и выпейте все на улице, выбросьте мусор, иначе я вас не пущу. Растопыривает руки, идет на нас грудью. Грубит и другим посетителям, очередь в недоумении. Лаконично пожелав девушке всего доброго, выбрасываю драгоценный чай. Пиццу мы прячем, авось удастся протащить через обыск на входе. И действительно, взрослые люди, заглянув в наш рюкзачок, проявляют полную индифферентность - ешьте, что хотите.
Наконец, уселись. Выждав время приличия, достаем свою пиццу. Соседи по капсуле нас ненавидят, но делают выводы на будущее. Солнце опустилось ниже туч, позолотило Вестминстер, превратив Парламент и Биг Бен в драгоценные игрушки. Такими я их еще не видела. А вдали идет дождь, небо и земля неплотно сшиты суровыми нитками. Парим. Над золотыми маковками, над золотом реки. Прямо на глазах опускается ночь. Солнце у нас за спиной. А с сумеречной стороны неожиданно разгорается огромное световое пятно. Блик? Нечему бликовать. Фонарь? Но это нежное, как английская клумба, сплетение золотого, розового и голубого во много раз больше, чем аура самых мощных фонарей. Какое-то движение в нем происходит, цвета медленно скользят, выстраиваются, облако света начинает тянуться вверх, и прямо на наших глазах из него прорастает радуга! Так вот он какой, Конец Радуги, тот самый, что безуспешно искали дядюшка Тик-Так, тигр Ррррр и другие герои Биссетта. Мы нашли его, нашли именно здесь, на Реке Времени.
- Радуга! - кричу дочке.
- Rainbow! - орет ее голландская ровесница маме.
- Rainbow, rainbow! - на разные голоса подхватывает многодетная китайская семья.
Все счастливы, как будто случилось чудо. Переглядываемся, улыбаемся. Но главный знак, Конец Радуги, видели только мы.
Попытка не удалась, всадник вычислил виновного и коротко, но от души огрел поводом. И вовремя: под крики караульных из низких ворот выезжал разводящий. Ряды всадников сомкнулись, короткая команда - и свежий строй отправился в караул, а усталый утренний размашистой рысью понесся ко дворцу.
Я не свихнулась внезапно на написании исторических романов, просто мы пришли смотреть на конный развод. Сегодня - день лени и городских прогулок. С утра мы долго валялись в обнимку с кофе, смотрели "Все любят Реймонда" - американский ситком, оригинал русских "Ворониных". Главная героиня милее своей восточной коллеги, опять же не выкрикивает каждую минуту так противно "Коссс-тя!" Папа - забавный ворчун без тени хамства, понятно, почему его так легко все терпят. А вот мама... Русская Анна Фроловцева создала настолько фактурный образ, что оставила далеко за бортом первоначальный вариант. Оказывается, даже в снятом молоке ситкомов есть свобода творчества.
Пикадилли Лайн в два счета довезла нас до станции "Грин Парк", от которой рукой подать до дворца и парка Сент-Джеймса - было бы. Если бы не решетка, перегородившая единственный пеший проход. Пришлось нам обходить полгорода, в том числе и служебный вход этих самых гвардейцев. К воротам подъехала машина с каким-то высоким чином. Охранник потребовал пропуск и читал его минут пять. Чин в машине ждал без особой радости и без излишнего раздражения, было видно, что они с часовым встречаются каждый день и не по одному разу. И все же, тот по буковке проверил имя, фамилию, печати... Британская армия - апофеоз немыслящего следования правилам.
У Букингемского дворца собрались толпы, хотя до смены караула оставался еще час. Чтобы освободить дорогу конной гвардии, перекрыли часть мостовых, а заодно и пешеходных переходов, пришлось нам кружить мимо лондонской резиденции Ее Величества, по площади, увешанной сине-алыми полотнищами, обходить бело-золотой памятник королеве Виктории и снова возвращаться. Лошадей мы, тем не менее, не пропустили: масть в масть, рост в рост промчались они мимо нас двойным строем, неся на себе королевских гвардейцев. А сейчас мы нагнали их на специальном плацу, где происходит смена караула, а иногда устраивают конные представления. Характер животных здесь не ломают, кони похожи на черные сгустки плохо сдерживаемой агрессии. Гвардейцы тратят уйму сил на ее обуздание - все свободное от караулов время они заняты верховой ездой, репетициями и, конечно, уходом за своими подопечными и амуницией - вон как сверкают шлемы и металлические нагрудники! Между прочим, со всем этим железом, да еще и в ботфортах, в седло, расположенное почти на уровне головы, не взметнешься: для этого существуют специальные бетонные подставки.
Отгороженные условной веревочкой зрители временами прорываются к лошадкам (страшно подумать, что будет, если эти, с позволения сказать, лошадки захотят прорваться к зрителям), и для защиты защитников Ее Величества приставлена обычная конная полиция. Не шашкой же рубиться с туристами, право! На фоне черного строя изящные полицейские гнедые выглядят мелкими и увалистыми. Девушки-копы ведут живую беседу, сияют чудесными улыбками, но в два прыжка настигают смельчака, полезшего через канат с другой стороны плаца. Туристы жаждут погладить хотя бы их лошадок, двуногие и четвероногие служители правопорядка проявляют ангельское терпение.
Рыцари ускакали, и мы отправляемся бродить по любимым местам. Кланяемся адмиралу Нельсону. По дороге к площади Пикадилли навещаем знаменитый чайный магазин Виттард, основанный в 1886 году. Небольшой, в прекрасном вкусе, довольно дорогой. Высокомерный продавец разыгрывает с нами пантомиму из серии "И снова здравствуйте!" - бросается навстречу, увядает, услышав "Джаст лукинг", и снова оживает, поняв, что мы собираемся делать покупки. Молодая кассирша, как и продавец, знает себе цену - похоже, устроиться в этот магазин непросто. Аккуратно укладывает разноцветные коробки так, чтобы создать идеальную гамму. Мы заглянем в пакет - и будет нам приятно.
Пикадилли, оказывается, частично избавили от строительных лесов, она расправилась и похорошела. Кони Гелиоса машут копытами, радуются свободе. Наше внимание привлекает яркое здание, у входа - высокий унылый манекен. Музей уродов, пять этажей. Цена такая, что за эти деньги мы готовы сами изобразить и бородатую женщину, и двухголового теленка. В театральных кассах все предложения на более позднее время. Похоже, звезды дожидаются нашего отъезда. В Палладиуме дают "Волшебника страны Оз". Умиляемся афише и совершаем ключевую ошибку, не вчитавшись в имя автора музыки, ведь это Эндрю Ллойд Вебер! Впрочем, не факт, что мы смогли бы попасть на шоу: обычно билеты раскупаются за несколько недель до спектакля.
Заходим в Трокадеро. Когда-то, во времена основания развлекательных комплексов, слава Трокадеро гремела не только в Вест-Энде, но и по всей европейской округе. Огромное здание с уровнями магазинов, кафе, игровых автоматов, кино, дорожек для боулинга и даже дансингов не спало ни днем, ни ночью. Времена изменились, Трокадеро все еще не спит, но выглядит запущенным, даже полуразрушенным. Его падению послужили несколько факторов. Магазины потихонечку съехали в моллы с более дешевой арендой, за ними отправились и кафетерии. А игровые автоматы начали терять свою популярность с приходом эры персональных компьютеров.
Вечером этот центр оживляется, а днем здесь бродят только тени. Эскалаторы огорожены лесами, некоторые уровни полностью затянуты строительной пленкой. Общий антураж сильно смахивает на фильм ужасов. Симуляторы и однорукие бандиты живут своей жизнью, запускают музыку, попискивают, общаются друг с другом. За гранями стеклянного куба ждет клиентов ни живая и ни мертвая электронная гадалка с затянутым черной тканью лицом. Отдаем деньги фотографическому автомату со спецэффектами. Он делает снимок и заштриховывает его в "художественной" манере. Обычный фотошоп предложит в сто раз больше фильтров, но мы довольны: кто знает, сколько еще проживут такие автоматы. Фотография - наша память. Но больше мы сюда не придем.
Чайна-Таун. Здороваемся с драконом, ползущим по стене дома. Красные Ворота украшены роскошным баннером: Принц Уильям и его молодая жена в обрамлении несколько мультяшных флагов - британского и китайского. Поздравления от Китайской Ассоциации. Улицы будничного Китай-Города полны диссонансов. Свободно бродят туристы с фотоаппаратами, кафе, как всегда, полны народу, звучит веселая музыка. В одной из витрин задумчивая женщина лепит аккуратные пельмени, все одинаковые. Пальцы движутся изящно и быстро, а опущенные глаза - далеко, далеко. Весь район - как эта женщина: открыт для всеобщего обозрения, но тайны его аккуратно скрыты узкими дворами, куда чужим ходу нет, и лишь изредка выползают на улицы, несомые то обладателями специфических травм, то звуками надрывного кашля, то странными пятнами на коже прохожего. Поневоле вспоминаешь о том, что раньше Чайна-Таун был рассадником неведомых и неизлечимых болезней. Об остальном смолчим: здесь действуют свои, тайные законы и иностранцев они не касаются. Местные жители смотрят поверх наших голов, мы для них не существуем.
Под аркой пожилой китаец торгует обычной уличной мелочью, в том числе и красивыми шалями, притом по очень выгодной цене, если купить две. Дочка давно о такой мечтала, сдерживала только стоимость. Теперь она прилипает к стойке с разноцветными платками, я помогаю по мере сил. Одна, нежно-бирюзовая, находится сразу, над другой задумываемся. Продавец проявляет холодное нетерпение, дочь торопится положить шаль на его прилавок: "Я возьму вот эту (this one) и... и..." Невысокий мужчина наконец-то смотрит на нас, взгляд его неожиданно теплеет: "И, я так понимаю, еще одну (another one)," - улыбается мне глазами. Наверное, у него тоже есть дочери. Кто знает, в какой момент рождается дружелюбие между людьми. Продавец с легким поклоном отдает юной покупательнице упакованные шали, искренне желает приятного дня. Дочь кланяется ему, как урожденная Лю-Цзы, интуитивной женской мудростью постигшая мир, закрытый для познания.
Потихонечку перетекаем в Ковент-Гарден. Все-таки, как близки они с Чайна-Тауном и как непохожи. Наслаждаемся духом свободы, острыми углами зданий и их пестротой. Прямо на улице - тележки со сластями, горы сливочных ирисок, яркие леденцы на палочке. Сияет солнце, сияют бордовые и светлые камни, мрачным выглядит только магазин Доктора Мартенса, где расставленные на верстаках поношенные ботинки порой стоят дороже новых.
Погулять по Ковент-Гардену - все равно что пирожных наесться: чувствую себя сытой, счастливой, отяжелевшей от сладких эмоций и немножечко грешной, таков уж он, этот район. Нужно запить удовольствие чаем и переодеться в майки, потому что жара невероятная. А у нас еще есть голубика, в Лондоне она - самая вкусная в мире.
Спустя какой-то час выходим из отеля на улицу - ливень! Холодище! Дочь несется наверх, за зонтиком, я присаживаюсь в холле. Ко мне бочком подбирается администрация: извините пожалуйста, вы случайно не с конференции по системной психодинамике? - и сильно удивляется моему смеху.
Гордо идем к метро под целыми двумя зонтами, презираем промокших до нитки иностранцев. Кажется, мы открыли тайну огромных рюкзаков и чемоданов на колесиках, неизменно таскаемых местными жителями, вышедшими на работу с десяти и до четырех. В чемоданах явно должны лежать: зонт, галстук, запасная рубашка, спортивный костюм, летняя шляпа, кроссовки, босоножки, солнечные очки, ветровка, джемпер, футболка и непременно - шарф. Хохоча, пополняем список, а спустя всего пару дней местный житель, обладатель такой же увесистой поклажи, без тени улыбки подтверждает: все так и есть.
Пока мы добрались до Лондонского Глаза, дождь прекратился. С новым удовольствием смотрим многомерный фильм "про чайку". Птица парит над городом, а вслед за ней несемся и мы, ныряем с высоты, радуемся знакомым местам. Пожалуй, второй раз еще лучше. Рядом с нами - очень солидные арабы, заказали банкет прямо в кабину обзорного колеса. Обслуга бегает с поместительными кофрами. А мы покупаем себе пиццу и чай, замерзли. Неожиданно путь нам преграждает девушка-охранница: нельзя. Съешьте и выпейте все на улице, выбросьте мусор, иначе я вас не пущу. Растопыривает руки, идет на нас грудью. Грубит и другим посетителям, очередь в недоумении. Лаконично пожелав девушке всего доброго, выбрасываю драгоценный чай. Пиццу мы прячем, авось удастся протащить через обыск на входе. И действительно, взрослые люди, заглянув в наш рюкзачок, проявляют полную индифферентность - ешьте, что хотите.
Наконец, уселись. Выждав время приличия, достаем свою пиццу. Соседи по капсуле нас ненавидят, но делают выводы на будущее. Солнце опустилось ниже туч, позолотило Вестминстер, превратив Парламент и Биг Бен в драгоценные игрушки. Такими я их еще не видела. А вдали идет дождь, небо и земля неплотно сшиты суровыми нитками. Парим. Над золотыми маковками, над золотом реки. Прямо на глазах опускается ночь. Солнце у нас за спиной. А с сумеречной стороны неожиданно разгорается огромное световое пятно. Блик? Нечему бликовать. Фонарь? Но это нежное, как английская клумба, сплетение золотого, розового и голубого во много раз больше, чем аура самых мощных фонарей. Какое-то движение в нем происходит, цвета медленно скользят, выстраиваются, облако света начинает тянуться вверх, и прямо на наших глазах из него прорастает радуга! Так вот он какой, Конец Радуги, тот самый, что безуспешно искали дядюшка Тик-Так, тигр Ррррр и другие герои Биссетта. Мы нашли его, нашли именно здесь, на Реке Времени.
- Радуга! - кричу дочке.
- Rainbow! - орет ее голландская ровесница маме.
- Rainbow, rainbow! - на разные голоса подхватывает многодетная китайская семья.
Все счастливы, как будто случилось чудо. Переглядываемся, улыбаемся. Но главный знак, Конец Радуги, видели только мы.
Комментариев нет:
Отправить комментарий