Брайтон, составляющие счастья

Брайтонская набережная тяготеет к бесконечности. Испытываю мучительное желание отобрать у одного из старичков его машинку. К сожалению, мы не успеем сегодня посмотреть на вальяжный Кемп Таун, из-за населения которого Брайтон называют Британской гей-столицей. Кстати, желающим отдохнуть здесь не один день я бы рекомендовала учесть этот нюанс при бронировании отеля. Пожалуй, если мы решили бы полюбоваться этим старинным избалованным районом, нужно было бы сесть на автобус, а нам не хочется покидать набережную.
Длинный, как жердь, парень дремлет на солнышке. Нам приходится чуть ли не растолкать его, чтобы купить сорбет. Продавца разморило, как кота, глаза в дымке. Набирает дочке в стаканчик не тот сорт мороженого. Сверху кладет правильный. Собирается с мыслями, добавляет экстра-порцию и мне - чтобы не было обидно.

Сегодня утром здесь было пусто и сонно. Сейчас, в обед, уличные рестораны забиты, играет музыка, двери лавок с морскими поделками распахнуты и мерцают, как пещера Алладина. У одного из магазинов под живым деревцом сгрудились деревянные утки. Вытянули шеи, боятся отойти, потому что через дорогу их стерегут два деревянных же кота: коричневый и черный, хвосты трубой, шерсть дыбом. Выбираем в подарок ракушку. Облюбовали себе длинненькую беленькую с яркими оранжевыми пятнами. 

- Вы не скажете, кому можно заплатить? - Ленивец в шляпе неохотно отрывается от корзинок с товаром.

- Например, мне. 

Оказывается, хозяин лавки. Спрашиваю разрешения пофотографироваться.

- Да пожалуйста! - Хозяин уходит на улицу, оставив нас в своей сокровищнице. Водопады из подсвеченных поделок, тысяча и одна полезная и бесполезная вещь, произведенная из всего, что только может подарить море, но ни одной мертвой рыбы, ни одного мертвого животного. В Брайтоне много вегетарианцев, борцов за экологию, может, хозяин лавки тоже из них. Я купила бы вон ту ажурную полупрозрачную люстру, светильник из круглых перламутровых чешуек, изящную плетеную корзиночку, стилизованную под вершу... Но как это все довезти, когда в Борисполе багажом чуть ли не в футбол играют. 

На пляже стоят корабли. Точнее, старые баркасы, а перед нами - Музей рыбной ловли. Невелик, полон сдержанного достоинства. Всего парочка залов, в главном - еще один баркас с сетями, плавниками, все как положено. Мужественная музыка, мужественный голос рассказывает о судьбах тех, кому покровительствует старейшая церковь города. Я люблю море, летние дни моего детства проходили там, среди шаланд, у порта с чудесами дальних стран. И, оказавшись в любом городе у церкви святого Николая, я всегда прошу о счастливом пути для "всех на свете рыбаков, моряков". Вспоминаю об этом и здесь. Черный штурвал, стрелки, указывающие во все стороны света...

Рядом с музеем - криветго. Именно криветго, бестолковое, розовое, в человеческий рост. Деревянная скульптура приглашает отведать морепродуктов. Мы сюда еще вернемся, а пока, поиграв по дороге с гусеницей-марионеткой (сидит себе перед очередной лавкой, подписана "Try me" - кто откажется!), идем на Брайтонский пирс. 

Вход сюда бесплатный, все равно, внутри оставишь кучу денег. Вблизи это сооружение выглядит еще огромнее. Дощатый настил на сваях, сквозь пол видно, как внизу плещется море. Испытываю вечный страх что-нибудь уронить: нырять будет глубоко. Павильон игровых автоматов, дети и молодежь оставляет кучу денег в попытке получить приз. Темно и шумно - на волю, к морю! Кафе с круговым обзором, горы бесплатных шезлонгов, люди нежатся на солнышке. Ларьки, где вам продадут конфеты с вашим именем или какой-нибудь фразой - туристы охотно разбирают их на сувениры. Еще среди брайтонских сластей в почете  гигантские полосатые леденцы и пакеты чего-то наподобие бизе, но в форме разноцветных летающих тарелок. Напротив киоска на шезлонгах пристроились две девчонки, яркие, как конфетки. У них тут целый косметический салон на двоих, разложили все прямо на досках пирса. Красят ногти малиновым лаком, смеются изо всех сил, эпатируют старшее поколение. В уголке - гадальная будочка, сколько же их здесь! И никогда не пустуют. Среди гадалок много мужчин, одеты все как обычно, никакого антуража. Главное, чтобы были карты Таро. Судя по внимательным лицам предсказателей, они выполняют еще и функцию психологов. Кто знает, может, у них и дипломы есть - образование в Британии прекрасное, а с работой плохо. 

Основную часть пирса - да, это все было только вступление! - занимают аттракционы. Американские горки прямо над морем, летающие стрелы с кабинками, полными орущих людей, лодки викингов, позволяющие пережить свободное падение вместе с водой, двухэтажная пещера ужаса. Говорят, на американских горках храбрым путешественникам дают конфеты. Как раз сейчас наивная провинциальная молодежь собирается оккупировать ладьи викингов. Вместе с каким-то бакланом - и баклан это не метафора - занимаем обзорную галерею. Я когда-то каталась на этих ладьях на Октоберфесте - вышла мокрая до нитки. Здесь сам аттракцион поспокойнее и попроще, чем в Мюнхене, зато желоб устроен так, что во время падения вообще вся вода из него обрушивается внутрь лодки. Девушки орут, нам хорошо видно отчаяние на их лицах. Какое там свободное падение - еще минуту назад они были с макияжем, прическами и, между прочим, на свидании. И вот тщательно продуманные образы фей уничтожены, лодка полна мокрых кошек. Баклан дьявольски хохочет: он знал. 

Нагулявшись по пирсу, возвращаемся на набережную, заказываем клубничное пиво в пафосном ресторане с видом на карусель. Музыка, ветер, лед в стакане - это место квинтэссенция Брайтона. Люди здесь беспечны и легки, невозможно поверить, что где-то существует взрослая жизнь с платой по счетам, арндой жилья, офисной работой. А ведь Брайтонский университет входит в двадцатку лучших в Британии. Над головами парят чайки. Катаются в восходящих потоках, глазеют на толпу.

Однако, хочется есть. Забираем пиво с собой и идем к деревянной креветке купить морепродуктов. Кудрявая старушка спрашивает у дочки, какую порцию та предпочтет. Конечно, большую. Старушка смеется: правильно, я сама всегда беру большую. Забрав добычу, отправляемся на пляж и тут же попадаем в поле пристального внимания местных птиц. Эти нахальные создания просто берут нас в кольцо. Ну нет, креветками я делиться не стану. С дороги у меня остался пакетик картофельных криспов соломкой. Птицы одобряют. Одних я знаю, это бакланы. Другие - какие-то бурые, еще большего размера. Испытываю смешанные чувства, эта толпа мея капельку пугает. Грожу пальцем: не гадить! Оказывается, они все понимают. Устраивают дикий скандал из-за каждой криспинки, дерутся, слышат наш смех и дерутся еще азартнее. Кто-то прикидывается паинькой, заглядывает в глаза и свистит нежно, как птенец. Но вижу, как этот "птенчик" между делом чуть не заклевал баклана. Пляжники, забыв о загаре, глазеют на наше представление.

Криспы кончились, но у нас еще есть шоколадные маффины. Птицы снова одобряют. Придумываем новую игру: кому я посмотрю в глаза, ловит кусочек маффина на лету, как собачка. Пернатые хищники сидят кружком, как дети. Довольны вниманием. Мы играли бы так целую вечность, но солнце садится, птицы совсем сонные, а нам пора домой. 

Идем к поезду кружным путем. Магазины полны народу, высший средний класс съехался без особого багажа, чтобы все купить прямо здесь. На кассах - очереди с охапками яркого тряпья. В барах - шумные толпы, впереди весь уик-энд. Слишком громко и очень красиво. На вокзале - неожиданное счастье: изысканный брелок, он же открывалка для бутылок. Чуть не опаздываем из-за него на поезд. Пива не хочется вообще.

Дома валимся с ног, но, полные решимости, наливаем в раковину горячей воды и согреваем камни. Только сейчас понимаем, как они хороши: легкие, дышащие. Пытаясь правильно определить зоны напряжения и влияния на внутренние органы, по очереди раскладываем горячую гальку друг у друга на спинах. Эффект поразительный. Спина распрямляется, походка становится легкой, и та же теплая легкость поселяется в душе.

Сейчас эти камни живут в нашей ванной. Ошеломив меня гениально простым решением, дочка просто сунула их в рюкзак перед отъездом. В пасмурный день мы валяемся с ними на лопатках и позвоночнике, согреваясь солнцем Брайтона. 

Такой вот банальный финал, ни глубины, ни надлома. Но в вопросах счастья - какой смысл бороться с примитивизмом? Пусть бы только оно было, счастье.