Еще дома мы знали: нас ждет неделя дождей. Но верить не хочется, и, обнаружив с утра серое небо, мы решаем дать природе еще один шанс. Сегодня устроим себе музейный день, а дальние поездки отложим - вдруг тучи захотят полюбоваться визитом Ее Величества в Ирландию и покинут наши края.
Дочь мечтает увидеть знаменитый скелет диплодока в Музее естественной истории. Влекусь туда неохотно - огромное количество мертвых животных меня не прельщает. С большей радостью я отправилась бы в расположенный там же музей Виктории и Альберта, тем более что в нем как раз проходит выставка Ямамото, но объять необъятное нельзя, как-нибудь в другой раз. С другой стороны, как не посмотреть на один из известнейших музеев мира. Прихватив с собой зонтик, отправляемся в Южный Кенсингтон.
Еще довольно рано, в величественное здание на Эксибишен Роуд входят только группы школьников. У них здесь уроки. Наблюдаем потрясающую сепарацию: каждый класс состоит из представителей только одной нации. Максимум, пары родственных. Не понимаю собственного отношения, но чем-то мне это не нравится. Вроде, правильно, что дети растут в своей среде, но что-то здесь не так. Зато полный восторг вызывает школьная одежда. У большинства это одна какая-то деталь: джемпер с гербом, футболки плюс общий стиль. Дети одеты удобно, практично и узнаваемо. Всего раз мне довелось видеть целую школу в полном облачении, как с выставки, но это было какое-то совсем уж элитное заведение.
Перед величественным зданием музея - небольшой павильон. Выставка тропических бабочек. Живых. Можно ли пропустить? Девушка на кассе разговаривает минимум на четырех языках, но знает всего несколько фраз на каждом. У входа - четкая инструкция: не давите бабочек, не хватайте их руками и не пугайтесь, если они на вас сядут. Немедленно пугаемся.
Внутри - тропики. Жара и влажный воздух. И сотни трепещущих крыльев. Бабочки здесь хозяйки, к их услугам ароматные цветы, терракотовые дорожки, влажные камни, где можно попить водички. Нежная музыка, пение птиц. Это запись, птиц сюда не пускают, чтобы не съели местное население. На столиках разложены ананасы, бананы и прочие тропические сласти, а над ними - увеличительные стекла: можно посмотреть, как бабочки кушают. Для тех, кто устанет от потока гостей, у стен натянуты сетки: присядь и отдыхай. Здесь тоже весна, легкомысленные парочки играют над цветами, выписывают в воздухе затейливые узоры. Нигде не видела такой затяжной весны, как в Англии, ведь она началась еще в феврале!
Посреди павильона - инкубатор. Свисают куколки, а на них - неподвижные бабочки. Сначала мне показалось, что они неживые, я даже расстроилась. Но именно в этот момент ближайшая красотка расправляет крылья - она только что родилась и привыкает к новой форме существования. Рядом - косо срезанный кусок деревянной трубы, похожий на большую будку для кошек. Детям предлагается пролезть через нее, чтобы понять, что ощущает бабочка, когда вылупляется. Дочь отправляется на исследование, вылезать не спешит: в "куколке" уютно. Присаживаюсь на скамеечку. Привлеченные ароматом духов, бабочки устраиваются на плечах. Одобряют. Я не большой любитель насекомых, но эти так милы и так... разумны, что вызывают одну только нежность. Рядом с нами - пятилетний малыш, пришел сюда с мамой. Ресницы - как крылья мотылька. Разноцветные красавицы усаживаются как раз на уровне его глаз. Приближает лицо к каждой. Долго, молча изучает. Мама не мешает ему, а бабочки не улетают, рассматривают его так же спокойно, как и он их. На одном из столиков - прибор, позволяющий увидеть мир так, как видят его обладатели фасетчатых глаз.
С сожалением покидаем павильон, но от входа в музей, где, кстати, собралась немалая очередь, нас отвлекает Парк дикой природы, расположенный тут же. Кто же там водится? Львы? Заходим. О, таких парков у нас под каждым домом! Это просто симпатичный клочок нетронутой британской растительности, камни, озерцо с водомерками и парой уточек. В кустах возятся певчие птички, объявление гласит, что где-то в зарослях живет лиса. Одно из деревьев тихонечко гудит. В нем есть дверца, как в буфете. Откроешь - и увидишь заднюю сторону дикого улья: среди сотов ползают пчелы, кое-где проступают беловатые затеки. Видимо, там развиваются личинки и соты наполнены пчелиным молочком. В этом древесном городе есть переулки, улицы и пара магистральных проспектов. Закрываю дверцу, не хочу беспокоить их слишком долго - матка не любит дневного света.
Посреди парка над водой - круглый помост, а на нем уже устроились младшие школьники. У них тут целая лаборатория, будут наблюдать водных насекомых. К концу урока всех отпустят на волю. Умиленные мамы фотографируют. Я бы тоже, но любой человек, снимающий чужих детей, вызывает страшную настороженность. Сейчас приходится быть папарацци не фотографируя звезду или политика, а делая невинный снимок прелестного малыша.
Тем временем очередь у музея рассосалась. Неизбежный досмотр. Здесь у всех огромные рюкзаки или чемоданы на колесиках. Мы, беспечные странники без вещей, вызываем серьезное подозрение. Привратник учиняет допрос: нет ли у нас с собой зажигательных смесей, колющих и режущих предметов, оружия?
- Только зонтик. - Дочь с невинным видом протягивает наше оружие, охрана ржет.
Да, этот музей действительно очень красив. Диплодок в холле бесконечен - 26 метров, на минуточку. Невозможно воспринять его целиком. Гигантские черепахи по бокам кажутся малютками. Однако он не настоящий, копия. Оригинал находится в Питтсбурге. Под сводами потолка - изящный мостик, по колоннам карабкаются каменные обезьяны. Здесь содержится 55 млн зоологических экспонатов, но половина из них невелики, потому что это насекомые. В музее ведется серьезная научная работа, помимо туристов сюда каждое утро приходят толпы ученых, и это настоящие яйцеголовые, хоть мультфильм рисуй.
Запиваем первое впечатление чаем в огромном кафетерии. Англичан рядом нет. Немцы, французы, неизбежные поляки. Огромностью глаз и хрупкостью фигур выделяются французы. Испанцы мерзнут даже в помещении. Русских не видать. И тут я понимаю, кого мне недостает в этом вавилоне. Толпы в масках, толкущиеся по ногам, мешающие везде, где можно помешать, рассекающие мир твердым строем - японцы, где же вы? Неожиданно остро сжимается сердце.
Мы не собираемся обходить весь музей - так, составить представление. Тем более что запах препаратов, все-таки, довольно ощутим. Рыбы, копытные, тридцатиметровый кит, ободранная половинка лошади, обезьяньи скелеты парят под куполом... Зазевавшаяся мама в две секунды теряет сына и теперь бредет по проходу, выкликая: "Пабло! Пабло!" Обладатель пепельных локонов и дивных дымчатых глаз, трехлетний Пабло занят: он разлил морковный сок. Юная мама вздыхает и садится вытирать лужу салфетками. Пабло помогает старательно и молчаливо, как и подобает мужчине. Тащит откуда-то ворох бумаги. Пытаемся рыдать тише.
О, отдел анатомии и физиологии человека! Здесь нет мертвых животных. Вообще, из настоящих препаратов - только один: головной и спинной мозг человека. Остальное - муляжи. С научной точки зрения - ноль, а вот с общепознавательной - наоборот, потому что все экспонаты интерактивны. Можно двигать костями, смотреть, что происходит с суставами, позвоночником. Можно исследовать нервную систему, отвечать на вопросы викторины о клетках, разбираться в устройстве глаз или смотреть в уютном кинозале фильм о развитии плода. Старшие мальчики прилипли к экспозиции, посвященной половой жизни человека и зачатию. Учительница мудро испарилась, оставив их переводить тайное в разряд явного.
Больше всего внимания уделено нервной системе и головному мозгу. На границе с залом гормонов смотрим фильм об адреналине. Фильм выстроен так, чтобы вызвать у зрителя легкий стресс одновременно с персонажами. На табличке - предупреждение: в случае плохого самочувствия нужно прекратить просмотр. Нажимаю на "Пуск", чувствую, как учащается дыхание и сердцебиение. В зале гормонов - симулятор. Нужно, управляя кислородом, водой и сердечным ритмом, поддерживать жизнь человека. У нас никто не выживает дольше минуты.
Отдельная экспозиция - органы чувств, восприятие, познание и память. Здесь столько разнонаправленных игр, что мы зависаем на века. Голограммы показывают оптические иллюзии. Загадочные картинки - иллюзии восприятия. В этом мире мы инопланетяне. Нажимаю на кнопку - открывается шлюз космического корабля, прямо на меня горящими глазами уставилось неземное существо. Мы познаем при помощи чувств. Пожимаю холодную четырехпалую руку.
Еще одна комнатка, похожа на сюрреалистический бред и одновременно на объемную иллюстрацию "Алисы в Стране чудес". Предметы без четкого объема, трансформирующиеся при движении, слишком быстрые и слишком медленные слова, непонятные кнопки, рычажки и ниши - так познает мир ребенок. Открываю невинную маленькую дверцу и приседаю от страха: из черноты на меня рявкает низкий голос, произносящий, в общем-то, дружелюбные слова. Кажется, теперь я буду еще осторожнее с малышами.
Уйти отсюда невозможно, но мы чувствуем себя, как после тяжелого университетского дня. Хорошо учиться в музее, еще и эффективно донельзя. Однако нас ждет выставка динозавров. Скелеты под потолком, скелеты внизу. Маленькие твари вращают головами и скалят зубы. Прямо на нас наставил рога череп трицератопса. Идем по узенькому мостику, впереди какой-то шум. Дорогу загораживает огромный щит. Чтобы понять, что происходит, нужно его обойти. Впрочем, на щите написано, что за ним обитает Т-Рекс. Заворачиваем за поворот и обмираем. Король динозавров, живой, настоящий, стоит на болоте, машет гибким хвостом. Не настоящий, конечно, робот, но попробуй себя в этом убедить! Нервные взмахи хвоста вызывают испуг: а ну как разобьет хрупкие перила и сметет тебя напрочь? Этот может. Каждый пальчик на его передних лапках подвижен, тиранозавр рычит на толпу, шумно дышит, мигает... Более того, он видит! Если остаться с ним наедине и махнуть рукой, он вытянет шею, распахнет пасть, с ревом бросится на тебя. Очевидно, его разумных глазах установлены светочувствительные элементы. Непонятно одно: почему, зная про эти технические чудеса, я все время всматриваюсь в его мощные задние ноги - вот сейчас он сделает шаг, и тогда...
- Тебе не кажется, что он как-то приблизился? - спрашивает дочь. Я ни в чем не уверена. Ох, как хочется его потрогать! Невозможно поверить, что под рукой окажется пластик. Возможно, ночью, когда музей пустеет... Вспоминаю рассказ о динозаврах, сошедших с экрана. Пора и честь знать, нельзя стоять здесь весь день! И мы остаемся.
Дочь мечтает увидеть знаменитый скелет диплодока в Музее естественной истории. Влекусь туда неохотно - огромное количество мертвых животных меня не прельщает. С большей радостью я отправилась бы в расположенный там же музей Виктории и Альберта, тем более что в нем как раз проходит выставка Ямамото, но объять необъятное нельзя, как-нибудь в другой раз. С другой стороны, как не посмотреть на один из известнейших музеев мира. Прихватив с собой зонтик, отправляемся в Южный Кенсингтон.
Еще довольно рано, в величественное здание на Эксибишен Роуд входят только группы школьников. У них здесь уроки. Наблюдаем потрясающую сепарацию: каждый класс состоит из представителей только одной нации. Максимум, пары родственных. Не понимаю собственного отношения, но чем-то мне это не нравится. Вроде, правильно, что дети растут в своей среде, но что-то здесь не так. Зато полный восторг вызывает школьная одежда. У большинства это одна какая-то деталь: джемпер с гербом, футболки плюс общий стиль. Дети одеты удобно, практично и узнаваемо. Всего раз мне довелось видеть целую школу в полном облачении, как с выставки, но это было какое-то совсем уж элитное заведение.
Перед величественным зданием музея - небольшой павильон. Выставка тропических бабочек. Живых. Можно ли пропустить? Девушка на кассе разговаривает минимум на четырех языках, но знает всего несколько фраз на каждом. У входа - четкая инструкция: не давите бабочек, не хватайте их руками и не пугайтесь, если они на вас сядут. Немедленно пугаемся.
Внутри - тропики. Жара и влажный воздух. И сотни трепещущих крыльев. Бабочки здесь хозяйки, к их услугам ароматные цветы, терракотовые дорожки, влажные камни, где можно попить водички. Нежная музыка, пение птиц. Это запись, птиц сюда не пускают, чтобы не съели местное население. На столиках разложены ананасы, бананы и прочие тропические сласти, а над ними - увеличительные стекла: можно посмотреть, как бабочки кушают. Для тех, кто устанет от потока гостей, у стен натянуты сетки: присядь и отдыхай. Здесь тоже весна, легкомысленные парочки играют над цветами, выписывают в воздухе затейливые узоры. Нигде не видела такой затяжной весны, как в Англии, ведь она началась еще в феврале!
Посреди павильона - инкубатор. Свисают куколки, а на них - неподвижные бабочки. Сначала мне показалось, что они неживые, я даже расстроилась. Но именно в этот момент ближайшая красотка расправляет крылья - она только что родилась и привыкает к новой форме существования. Рядом - косо срезанный кусок деревянной трубы, похожий на большую будку для кошек. Детям предлагается пролезть через нее, чтобы понять, что ощущает бабочка, когда вылупляется. Дочь отправляется на исследование, вылезать не спешит: в "куколке" уютно. Присаживаюсь на скамеечку. Привлеченные ароматом духов, бабочки устраиваются на плечах. Одобряют. Я не большой любитель насекомых, но эти так милы и так... разумны, что вызывают одну только нежность. Рядом с нами - пятилетний малыш, пришел сюда с мамой. Ресницы - как крылья мотылька. Разноцветные красавицы усаживаются как раз на уровне его глаз. Приближает лицо к каждой. Долго, молча изучает. Мама не мешает ему, а бабочки не улетают, рассматривают его так же спокойно, как и он их. На одном из столиков - прибор, позволяющий увидеть мир так, как видят его обладатели фасетчатых глаз.
С сожалением покидаем павильон, но от входа в музей, где, кстати, собралась немалая очередь, нас отвлекает Парк дикой природы, расположенный тут же. Кто же там водится? Львы? Заходим. О, таких парков у нас под каждым домом! Это просто симпатичный клочок нетронутой британской растительности, камни, озерцо с водомерками и парой уточек. В кустах возятся певчие птички, объявление гласит, что где-то в зарослях живет лиса. Одно из деревьев тихонечко гудит. В нем есть дверца, как в буфете. Откроешь - и увидишь заднюю сторону дикого улья: среди сотов ползают пчелы, кое-где проступают беловатые затеки. Видимо, там развиваются личинки и соты наполнены пчелиным молочком. В этом древесном городе есть переулки, улицы и пара магистральных проспектов. Закрываю дверцу, не хочу беспокоить их слишком долго - матка не любит дневного света.
Посреди парка над водой - круглый помост, а на нем уже устроились младшие школьники. У них тут целая лаборатория, будут наблюдать водных насекомых. К концу урока всех отпустят на волю. Умиленные мамы фотографируют. Я бы тоже, но любой человек, снимающий чужих детей, вызывает страшную настороженность. Сейчас приходится быть папарацци не фотографируя звезду или политика, а делая невинный снимок прелестного малыша.
Тем временем очередь у музея рассосалась. Неизбежный досмотр. Здесь у всех огромные рюкзаки или чемоданы на колесиках. Мы, беспечные странники без вещей, вызываем серьезное подозрение. Привратник учиняет допрос: нет ли у нас с собой зажигательных смесей, колющих и режущих предметов, оружия?
- Только зонтик. - Дочь с невинным видом протягивает наше оружие, охрана ржет.
Да, этот музей действительно очень красив. Диплодок в холле бесконечен - 26 метров, на минуточку. Невозможно воспринять его целиком. Гигантские черепахи по бокам кажутся малютками. Однако он не настоящий, копия. Оригинал находится в Питтсбурге. Под сводами потолка - изящный мостик, по колоннам карабкаются каменные обезьяны. Здесь содержится 55 млн зоологических экспонатов, но половина из них невелики, потому что это насекомые. В музее ведется серьезная научная работа, помимо туристов сюда каждое утро приходят толпы ученых, и это настоящие яйцеголовые, хоть мультфильм рисуй.
Запиваем первое впечатление чаем в огромном кафетерии. Англичан рядом нет. Немцы, французы, неизбежные поляки. Огромностью глаз и хрупкостью фигур выделяются французы. Испанцы мерзнут даже в помещении. Русских не видать. И тут я понимаю, кого мне недостает в этом вавилоне. Толпы в масках, толкущиеся по ногам, мешающие везде, где можно помешать, рассекающие мир твердым строем - японцы, где же вы? Неожиданно остро сжимается сердце.
Мы не собираемся обходить весь музей - так, составить представление. Тем более что запах препаратов, все-таки, довольно ощутим. Рыбы, копытные, тридцатиметровый кит, ободранная половинка лошади, обезьяньи скелеты парят под куполом... Зазевавшаяся мама в две секунды теряет сына и теперь бредет по проходу, выкликая: "Пабло! Пабло!" Обладатель пепельных локонов и дивных дымчатых глаз, трехлетний Пабло занят: он разлил морковный сок. Юная мама вздыхает и садится вытирать лужу салфетками. Пабло помогает старательно и молчаливо, как и подобает мужчине. Тащит откуда-то ворох бумаги. Пытаемся рыдать тише.
О, отдел анатомии и физиологии человека! Здесь нет мертвых животных. Вообще, из настоящих препаратов - только один: головной и спинной мозг человека. Остальное - муляжи. С научной точки зрения - ноль, а вот с общепознавательной - наоборот, потому что все экспонаты интерактивны. Можно двигать костями, смотреть, что происходит с суставами, позвоночником. Можно исследовать нервную систему, отвечать на вопросы викторины о клетках, разбираться в устройстве глаз или смотреть в уютном кинозале фильм о развитии плода. Старшие мальчики прилипли к экспозиции, посвященной половой жизни человека и зачатию. Учительница мудро испарилась, оставив их переводить тайное в разряд явного.
Больше всего внимания уделено нервной системе и головному мозгу. На границе с залом гормонов смотрим фильм об адреналине. Фильм выстроен так, чтобы вызвать у зрителя легкий стресс одновременно с персонажами. На табличке - предупреждение: в случае плохого самочувствия нужно прекратить просмотр. Нажимаю на "Пуск", чувствую, как учащается дыхание и сердцебиение. В зале гормонов - симулятор. Нужно, управляя кислородом, водой и сердечным ритмом, поддерживать жизнь человека. У нас никто не выживает дольше минуты.
Отдельная экспозиция - органы чувств, восприятие, познание и память. Здесь столько разнонаправленных игр, что мы зависаем на века. Голограммы показывают оптические иллюзии. Загадочные картинки - иллюзии восприятия. В этом мире мы инопланетяне. Нажимаю на кнопку - открывается шлюз космического корабля, прямо на меня горящими глазами уставилось неземное существо. Мы познаем при помощи чувств. Пожимаю холодную четырехпалую руку.
Еще одна комнатка, похожа на сюрреалистический бред и одновременно на объемную иллюстрацию "Алисы в Стране чудес". Предметы без четкого объема, трансформирующиеся при движении, слишком быстрые и слишком медленные слова, непонятные кнопки, рычажки и ниши - так познает мир ребенок. Открываю невинную маленькую дверцу и приседаю от страха: из черноты на меня рявкает низкий голос, произносящий, в общем-то, дружелюбные слова. Кажется, теперь я буду еще осторожнее с малышами.
Уйти отсюда невозможно, но мы чувствуем себя, как после тяжелого университетского дня. Хорошо учиться в музее, еще и эффективно донельзя. Однако нас ждет выставка динозавров. Скелеты под потолком, скелеты внизу. Маленькие твари вращают головами и скалят зубы. Прямо на нас наставил рога череп трицератопса. Идем по узенькому мостику, впереди какой-то шум. Дорогу загораживает огромный щит. Чтобы понять, что происходит, нужно его обойти. Впрочем, на щите написано, что за ним обитает Т-Рекс. Заворачиваем за поворот и обмираем. Король динозавров, живой, настоящий, стоит на болоте, машет гибким хвостом. Не настоящий, конечно, робот, но попробуй себя в этом убедить! Нервные взмахи хвоста вызывают испуг: а ну как разобьет хрупкие перила и сметет тебя напрочь? Этот может. Каждый пальчик на его передних лапках подвижен, тиранозавр рычит на толпу, шумно дышит, мигает... Более того, он видит! Если остаться с ним наедине и махнуть рукой, он вытянет шею, распахнет пасть, с ревом бросится на тебя. Очевидно, его разумных глазах установлены светочувствительные элементы. Непонятно одно: почему, зная про эти технические чудеса, я все время всматриваюсь в его мощные задние ноги - вот сейчас он сделает шаг, и тогда...
- Тебе не кажется, что он как-то приблизился? - спрашивает дочь. Я ни в чем не уверена. Ох, как хочется его потрогать! Невозможно поверить, что под рукой окажется пластик. Возможно, ночью, когда музей пустеет... Вспоминаю рассказ о динозаврах, сошедших с экрана. Пора и честь знать, нельзя стоять здесь весь день! И мы остаемся.
Комментариев нет:
Отправить комментарий